Морган вышел из номера, глядя в ночное небо и не видя его. Во рту держался вкус пепла. Только одно могло смыть горечь поражения – кровь его врага.
– Эй, ты! А ну, держи руки так, чтобы я их видел!
От офиса мотеля через стоянку бежал пожилой мужчина с двустволкой в руках. Полы его халата хлопали, открывая пижамные штаны и грязную футболку.
– Что тут у вас творится? Я слышал выстрелы! Где Смиты?
– Смиты? – приподнял брови Морган. Ситуация его забавляла.
– Не притворяйся, будто не знаешь! Молодая пара, что сняла номер 201. А ну, говори все как есть, а то смотри, дырку в тебе проделаю! Со мной лучше не шутить!
– Не сомневаюсь.
Из номера вышли Несносная Муха и пиротик и встали рядом с Морганом. Менеджер отеля нахмурился и машинально шагнул назад. Глаза его полезли из орбит – он увидел в окнах отблески пламени.
– Гады, вы мне мотель подожгли!
Моргану надоела эта сцена, он зевнул, повернувшись к менеджеру спиной.
– Разберитесь с ним, – лениво махнул он рукой слугам.
– Ты куда, сволочь? – Голос человека с ружьем дрожал от сдержанной ярости. Он шагнул вперед, вскидывая приклад к плечу. – Стой, пока полиция не приедет!
Пиротик рыгнул, и огненный шар размером с приличный кочан капусты ударил старика в грудь. Он бросил оружие и схватился за пламя, поедающее одежду и кожу. Огонь тут же охватил рукава.
Вереща, как разозленная сойка, старик покатился по земле, и огонь разлился по штанинам и волосам. В последние секунды сознания человек попытался отползти туда, откуда пришел, а в ушах у него ревел звук собственной горящей плоти, шипящей и щелкающей, как сало на сковородке.
Ему удалось проползти почти шесть футов, пока огонь не сожрал его целиком.
Пиротик присел возле дымящихся останков и вдохнул сине-белое пламя в себя. Пламенный жар уменьшил череп старика до размеров апельсина. Несносная Муха нетерпеливо махнул пиротику, чтобы садился в машину.
Морган сел за руль «феррари», возмущенно фыркнув на грубую работу угнавшей машину Аниз. Через несколько секунд он мчался по шоссе, а «роллс» и «мерседес» летели за ним. Ночь только начиналась, и много еще предстояло работы.
17
– Что мы будем делать с новорожденным? Я ни черта не знаю ни чем их кормят, ни вообще ничего!
Лит, уложенная в импровизированную колыбель из чистых полотенец и ящика комода, замахала ручками и задрыгала ножками, будто выражая согласие с утверждением Палмера.
– Значит, тебе придется
– Если ты думаешь, что я буду заниматься
– А как ты думал? Держать ребенка в ящике и раз в неделю мыть из шланга? Я ей купила детского питания на несколько дней и плюс еще пару бутылок и пустышку. Разогревать смесь можно вот на этой плитке...
– В отеле не разрешается готовить в номере!
– Тот старый джентльмен за конторкой ухом не повел, когда мы из нашей «увеселительной поездки» вернулись с новорожденным. И ты думаешь, здесь кого-то колеблет, что ты поставишь в номере эту дурацкую плитку? Слушай, мы обещали Аниз позаботиться о...
Палмер выставил руки ладонями вперед и энергично замотал головой:
–
–
– Она же просто ребенок!
– Да? А глаза ее ты видела?
Лит загукала и еще сильнее задергала ручками и ножками. Соня отвернула импровизированное одеяльце с личика своей подопечной. Она мало имела дела с детьми, тем более с такими маленькими, но была уверена, что Лит слишком активна для однодневного ребенка. Только черта с два она об этом скажет Палмеру – он и так уже собственной тени шарахается. Лит глянула из гнездышка золотистыми глазками без зрачков и улыбнулась беззубо.
– Ладно, у нее глаза неправильные. Это что, преступление?
– Нет, но ведь не из тебя этот ее зверский близнец хотел бифштекс сделать!
– Черт побери, я же не прошу тебя взять ее на воспитание! Я прошу тебя ее немного понянчить. Если мы в ближайшие двенадцать часов хотим сесть на самолет на Юкатан, мне надо связаться кое с кем из моих... деловых знакомых. И сам понимаешь, я не могу этого делать с куклой на руках!
– Ладно, согласен. Но только на этот раз!
– Отлично! Я постараюсь обернуться побыстрее. Все, что тебе понадобится для кормления, – в этих сумках. Читай этикетки на банках – там все написано.
Палмер состроил гримасу в спину Соне, потом обратил свой неодобрительный взгляд к Лит.
– Ну да, сейчас ты очень мила. Но попробуй только что-нибудь выкинуть – полетишь на фиг в окно. Понял, беззубик?
Лит загукала и зевнула, показав розовые десны.
– Ну вот, так что не забудь.
~~
Таксофон был на перекрестке Герреро и Двадцать пятой, напротив «Ремонта телевизоров», где в витрине стояли наполовину собранные или наполовину распотрошенные «Филкосы» и «Зениты». Черно- хромированную поверхность аппарата разрисовали, монетосборник выдрали, а на щель для монет наклеили желтую этикетку «не работает».
Соня осмотрелась. По той стороне улицы прогуливалась под руку пара молодых людей в летных черных куртках со шпицем на поводке. Сурового вида пожилой мужчина с кустистыми бровями входил в кафе. Где- то выла полицейская сирена, отдаваясь эхом в холмах.
Убедившись, что вокруг чисто, Соня лениво повернулась к аппарату и взяла трубку. Пластик был на ощупь тверд и холоден. Приложив наушник к уху, Соня небрежно нажала несколько кнопок. Сначала было каменное молчание, потом где-то на той стороне континента сняли трубку.
– Да? – Голос был низок, почти мелодичен.
– Я хотела бы поговорить с Мальфеисом.
Голос на том конце захлюпал:
– Ага, конечно. Как вас представить?
– Синяя Женщина.
– Соня, цыпленочек! Извини ты меня за того дурака. Племянника он обучает – ну что тут скажешь? Ладно, киска, что я могу для тебя сделать?
– Тебе уже надоело быть скейт-панком, Мэл?
– Ну, опять же – что тут скажешь? Я не меньше всякого другого люблю новации, но классика есть классика!
– Мэл, мне нужна помощь...
– Помощь?
– Понимаешь, Мэл, я тут оказалась между твоим кузеном и глубокой ямой. Влипла по-крупному! И мне нужна магия.
– Ли Лиджинг подойдет?
