образом жизни это будет трагедией.
– Давай-ка лучше ляжем в постель.
– Неплохая идея.
У нее была коротенькая голубая ночная рубашка, которую она держала вместе с другими вещами в ящике моего туалетного столика. Кружевная ночнушка, которая не скрывала, а, наоборот, подчеркивала красоту ее тела. Один лишь вид Пегги, лежавшей на моей кровати, наполовину прикрытой одеялом, с темными локонами, свободно разметавшимися по подушке, мог заставить меня забыть обо всем. Но только не сегодня. Сегодня я был настолько обессилен, что и помышлять не мог о сексе. События этого дня продолжали прокручиваться в моей голове. Глаза Пег были открыты, и она тоже о чем-то думала.
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне обо всем, что произошло с тобой сегодня вечером, – сказала она.
– Мне начать с блондинки или с рыженькой? Она вырвала подушку у меня из-под головы и запустила в меня.
– О'кей, о'кей, – сказал я. – Ты, наверное, в первую очередь хочешь услышать о Гузике?
– Да.
Я рассказал ей почти все, кроме эпизода с резиновой дубинкой – мне показалось, что его можно пропустить. Когда я стал рассказывать, как Друри ворвался в ресторан во время моей беседы с Гузиком, она спросила:
– Ты веришь тому, что сказал этот ужасный человек? Что этот, как его там... Багхаус Сигел стрелял в дядюшку, а не он?
Я пожал плечами:
– Это возможно. Сигела называют Багси, его имя Бен. Но думаю, что ему нравится кличка Багси. Никто из этих гангстеров не любит свои прозвища. Как бы то ни было, когда тебя называют «Грязный Палец» или «Химми Большая Глотка», ты не можешь совсем не обращать на это внимания.
– Ты знаешь, я иногда готова сама себя отлупить.
– Ты о чем?
– Я ведь раньше думала, что люди, подобные им, должны... вызывать восхищение, притягивать.
– Ты, кажется, была на свидании с одним из телохранителей Капоне. Не так ли?
– Он был телохранителем жены Капоне. Очень симпатичный, вежливый человек. Однако разговорить его было невозможно. Это раздражало меня.
– Но тебя волновала мысль о том, что он носит пистолет.
– Эй, я была тогда впечатлительной, глупой девчонкой. Я восхищалась своим дядей Джимом, думала, что все, что он делает, является опасным и захватывающим.
– Ты была права, не так ли?
– Пойми меня, Нат. Я никогда не была близка со своим отцом. Он был одним из тех всепоглощенных своим делом людей, которые живут для семьи, но большую часть времени пропадают на работе. Хотя я думаю, он любил свою работу, любил корпеть над бумагами.
– Для мужчины это важно – любить свою работу.
– Ты ведь очень любишь свое дело, Нат. Правда?
– Люблю, если не считать сегодняшний день. Оказаться посреди Бронзевилля под пулями, вести перестрелку с двумя головорезами – это не совсем то, к чему я стремлюсь. Но, в общем, мне нравится дело, которым я занимаюсь, – предоставление услуг по охране, частные криминальные расследования. И я думаю, у меня кое-что здесь получается. Вместе с тем, эта работа требует и определенных жертв.
– Каких?
– Объясню. Когда ты босс и когда тебе приходится начинать свое дело с самого начала, у тебя уходит на это почти все время, как, к примеру, у твоего отца. Только он все же успел жениться на девушке, жившей по соседству. У меня же почти нет никакой личной жизни.
– Ты имеешь в виду, что тебе тридцать восемь лет и ты до сих пор один?
– Если я в ближайшее время не устрою свою личную жизнь, люди начнут думать, что я голубой.
Она улыбнулась:
– Скажи, не собираешься ли ты сделать мне предложение?
– Пока нет. После того, как я увидел твое обращение с вазой? Могу побиться об заклад, что ты с таким же успехом сможешь прихлопнуть кого-нибудь скалкой.
В ответ она опять улыбнулась:
– Если ты все же когда-нибудь спросишь меня... в общем, даже если ты мне ничего не скажешь, я все равно буду тебя любить.
– Правда? За что же? – спросил я, напрашиваясь на комплимент.
– Ты многому меня научил, на многое открыл глаза.
– Да?
– К примеру, я узнала о том, за какого мужчину я хотела бы выйти замуж. Даже если это будешь не ты. То, что восхищает меня в тебе, я видела в отце и в дяде Джиме. Тебя волнует то, что ты делаешь, и ты заботишься о людях.
Я знал одного избитого до синяков парня с Heap Нортвестсайда, который с ней не согласился бы в последнем, но решил промолчать.
– Ты действительно очень любишь своего дядю Джима. Верно?
– Я как раз хотела об этом сказать... Я всегда чувствовала себя ближе к дяде, нежели к отцу. Дядя Джим всегда был приветлив, он обращался с нами, детьми, как со взрослыми.
– А у меня почему-то такое ощущение, что Джим был своего рода «паршивой овцой» в вашем семействе.
– Я ничего не знаю об этом. Правда, папа не был в большом восторге от бизнеса, которым дядя занимался.
– Однако ты всегда воспринимала этот бизнес в каком-то романтическом свете.
– Ну, что-то в этом роде. Азартные игры, большие деньги, заголовки в газетах, мужчины с пистолетами, красивые женщины в мехах.
– Как твоя старая подруга Вирджиния Хилл.
– Между прочим, она сейчас снова в городе.
– Что? – От удивления я привстал на кровати.
– Она сейчас в городе. Гостит у своего друга. Как его звали? Кажется, Джо Эпстейн. Они, представь, по-прежнему дружны, после стольких лет.
– Ты это все услышала от нее?
– Да. Мы обедали с ней вместе в прошлую пятницу. Она зашла проведать меня.
– Она пришла проведать тебя! – Я схватил ее за руку. – Расскажи мне об этом.
– Ой! Ты делаешь мне больно.
– Извини, – сказал я. – Расскажи мне о вашей встрече.
– Да, в общем, рассказывать не о чем. Она позвонила мне в офис. Я видела ее за все эти годы всего лишь несколько раз. Она продолжает поддерживать тесные контакты со своими здешними подругами.
– Что она хотела?
– Вместе со мной пообедать! Нат, что здесь такого?
– Она спрашивала у тебя что-нибудь о твоем дяде? Например, о его дневном распорядке?
– Нет, – сказала Пег, несколько смутившись. – Зачем ей это?
– Разговор каким-нибудь образом касался твоего дяди?
– Да. Она спросила, как идет его бизнес.
– Что она спрашивала о его бизнесе?
– Ну, к примеру, как сегодня обстоит дело со службой информации о скачках и бегах. Я сказала, что у дяди все идет отлично, и мы закончили разговор на эту тему.
– И больше ничего?
– Нет.
– Ты уверена?
– Да, я уверена, Нат...
– Хорошая девочка. Помнишь, я тебе когда-то говорил, что Эпстейн был бухгалтером у Гузика?
