заблокировал его карту, верно? Господи, да что же я здесь делаю? Что делаешь здесь» ты? Сидишь, лакомишься крабами, забавляешь меня беседой, а тем временем постоянно торчишь там… в Сети. Анализируешь, рассчитываешь, проверяешь. Отдаешь распоряжения и дискутируешь. Ты — сетевик.
— Да. — Танкред сохранял спокойствие. — Ты права, я не должен этим забавляться. Я выйду на его счет и отблокирую ему карту. Но этот тип ничего не выиграет. Он — конченый человек. Его зовут Фидрихе. Ионгари Фидрихе. Крупный делец. Еще десять лет назад, да что там, еще год… Только он, понимаешь, спонсировал не тех, кого надо. Оплачивал кампании несгибаемых. Можно сказать, плохо предвидел! Теперь стал дойной коровой… Или овцой. Ну и мы принялись его стричь. Ввели концессию, которую он не получил. Ограничили доковые права, потому что у него было много малых кораблей. Провели несколько тщательных проверок. А теперь вдобавок не впустили в любимый кабак. И уже нет большой свиньи Фидрихе. Просто?
Танкред еще раз ударил молотком по клешням краба. Отломил пальцами разбитый панцирь и извлек мясо.
Дина не ответила. Она снова смотрела на красочных насекомых, воюющих на зеленых листьях.
«Будьте послушными или потеряете место, — попросила она мысленно. — В случае чего звоните. Я помогу».
Насекомые не возликовали от заявления среброокой девушки. Они были слишком заняты своими малыми войнами.
— Хочешь посмотреть что-то по-настоящему интересное? — спросил Танкред.
— Что еще? — Она немного наклонила фужер. Капля вина сползла по стеклу, оставив блестящий след.
— Покушение. Взрыв. Убийство.
Капля повисла на краю фужера. Распухла, набирая силу для дальнейшего движения. Наконец оторвалась от стекла и капнула на стол.
— Не хочу.
На снежно-белой скатерти расцвело карминное пятно.
— Поразительно. — Дина внимательно смотрела на пятно. — Сколько красного умещается в одной капле вина. Посмотри, как разрастается…
— Это действительно будет захватывающее зрелище. — Танкред прикоснулся к влажной скатерти пальцем и выписал на ней несколько букв. Ставил литеры очень быстро, и Дина прочитала лишь «П», «Р», «В», «Е», «Н», «О».
— Что привлекательного ты находишь в смерти?
— То, что она существует. Что чья-то жизнь оканчивается полностью и бесповоротно. Что исчезает всякая мысль и память. Это очень интересно.
— Интересно?
— Я не уйду из мира в твоем понимании этого слова. Если мое тело постареет и умрет, меня могут имплантировать в другое. Кроме того, я могу остаться в Сети как Синт. Так что одинок я не буду. Конечно, невозможно скопировать абсолютно все… Да, исчезнет часть моего подсознания, рефлексов, воспоминаний, памяти. Я знаю, что не умру, но знаю также, что моя психика подвергнется преобразованию. Я не уверен, смогу ли сохранить собственную индивидуальность. Может, мне что-нибудь допишут, какой-нибудь кусочек памяти, частичку воспоминаний другого человека.
— Ты уже проходил через это?
— Нет. Во всяком случае, не в такой степени, как после смерти тела. Истинная смерть меня увлекает. Мне это интересно.
— Смерть — всего лишь тьма. Ничего интересного. Щелк… и черно. Тебя нет. Так я думаю…
— И ты наверняка не хочешь этого увидеть?
— Наверняка, — ответила Дина, и в тот же момент здание потряс мощный удар. Потом второй. Послышались испуганные крики, зазвенела разбитая посуда, с грохотом перевернулось несколько кресел. Цветные фантоматические насекомые свалились с листьев. Через мгновение почти все раскрыли разноцветные парашютики.
Дина вскочила, но Танкред остановил ее:
— Здесь мы в безопасности. Я же говорил, что могу показать тебе покушение. Ты действительно не хочешь?
Неожиданно она ослепла. Исчезло помещение ресторана, мягкий свет, мерцающие панцирьки опускающихся на землю насекомых. Это длилось всего мгновение. И зрение тут же восстановилось.
Пустое пространство заполнили изображения. Мигающие, молниеносно меняющие планы и перспективу, в движении, или статические, затуманенные и окрашенные.
— Не делай этого, — сказала Дина, вернее, ей казалось, что сказала, потому что она перестала доверять своим органам чувств. Не имеет значения, что она продолжала слышать крики людей, успокаивающие голоса официантов, ощущала аромат вина, а рукой касалась влажного стола. Видела она совершенно другое. Борьбу. Бегство. Смерть.
Танкред Салерно вошел в сопряжение с ее искусственными глазами и теперь транслировал ей в мозг записи с сотен камер, фиксирующих одно только место и одно только событие.
Террорист, окруженный тучей боевых микроавтоматов, пытался пробить защитные поля, прикрывающие уже немолодого мужчину. Кругом сновали полицейские боты, выли сигнализаторы тревоги, воздух пронизывали энергетические разряды. От стен домов отрывались новые слои охранных автоматов, уже в воздухе выстраивающихся в устройства более крупных размеров, поливающих все вокруг огнем и снарядами. Издалека донеслось ворчание полицейских панцирок. Волна плазмы то и дело охватывала силовой колокол, защищающий нападающего, парализуя работу всех микроботов в ее пределах. Защитное поле террориста мерцало, точно синхронизованные с эмиссией защитной волны разрывы длились едва наносекунды. Однако этого времени хватало, чтобы направлять в жертву очередные заряды.
Все это в дикой мешанине сигналов, поступающих с воздушных, наземных, летающих камер. В правительственной сфере их были миллионы. Сопряженные с боевыми микроботами и полицейскими системами безопасности, они все время наблюдали и фиксировали все происходящее в правительственном квартале города. Сейчас они сгорали тысячами, но остающиеся продолжали посылать изображение.
Дина узнала место боя. Высокие ступени, серые стены, заросшие цветными вьюнами, гигантские голопроекции, изображающие самые новые события. Это было здание Совета, удаленное от ресторана самое большее на двести, может, триста метров.
— Не делай этого, — сказала Дина, вставая. Она покачнулась, ударилась бедром о край стола. Мозг, подпитываемый сотнями постоянно сменяющихся раздражителей, не справлялся с лабиринтом внутреннего хаоса. — Пожалуйста, Танкред, перестань!
Снова тьма, а через минуту безопасная вспышка. Она опять была в зале. Из-за окна долетел гул взрыва и крики людей. Танкред был уже рядом. Обнял и усадил ее в кресло.
Она знала, что он подключил к ее глазам отрывки из записей полицейских микрокамер. И все же, когда он обнял ее и усадил в кресло, когда подал стакан воды и начал нежно гладить руку, она почувствовала себя в безопасности, несмотря на все еще сотрясающие воздух взрывы.
8
Они плыли в мире подводных чудовищ.
Было по-прежнему темно, но после перестройки визира на инфракрасную полосу Даниель уже мог видеть увлекательное зрелище. Он находился в самом центре планетарной матки, плодящей жизнь на ледовой планете. Цели экоформования были простыми — поднять температуру воды, чтобы растопить ледяные покровы, генерировать вокруг спутника атмосферу пригодной для человека плотности, давления и температуры, а также создать экосистему живых организмов, которые действовали бы как стабилизатор этих изменений и усилитель соответствующих тенденций развития. Определенным образом управляемая биомасса должна была в будущем также поставлять сырье для строительства континентов. Процесс был медленный, но по-иному никто не смог бы его реализовать. Невозможно перевезти на космолетах миллиарды тонн материи, которой предстояло стать строительным материалом будущих континентов планеты. Зато можно вырастить организмы, накапливающие эти материалы в оболочке своих клеток и размножающиеся в головокружительном темпе. Однако, чтобы поддерживать их жизнедеятельность,
