разноцветных огней. Мадонна. Мать пророков, возлюбленная Бога.
— Приветствую тебя, — тихо сказала она, подошла к нему и наклонилась. Это я. Я пришла. Здравствуй, Даниель.
5
— Сообщение с первым приоритетом, — неожиданно заговорил компьютер, а желтоватый свет, излучаемый письменным столом, сменился красным. Рамзес положил на стол документ, который держал в руке. Сообщения с высшим приоритетом доступности последнее время случались не часто. Но и не так уж редко. Нападения коргардов, переговоры с представителями Доминии, мятежники, экологические и хозяйственные кризисы, вызванные долгой войной, — каждая из этих причин требовала от электоров необходимости встречаться часто. Рамзес ввел пароль, подождал, пока система просканирует помещение. Он понимал, что его комната, как и кабинеты других электоров и чиновников высшего ранга, просматривается постоянно. Однако перед приемом сообщения с высшим приоритетом обязательно проводился дополнительный контроль.
— Здравствуй, Рамзес! — Над столом возникло голографическое изображение Альберта Делля, премьер-министра и председателя Совета Электоров. Это был невысокий мужчина с лицом тридцатилетнего, хотя в действительности ему было в два раза больше. Длинные волосы с вплетенными в них разноцветными бусинками ниспадали на плечи. В густой седой бороде гнездился гладианский ленивец.
Когда-то Альберт был одним из самых радикальных руководителей, боровшихся с несгибаемыми. Теперь, как изображали его СМИ, стал политиком умеренного центра, никогда не забывающим о юношеских идеалах, но жаждущим контактировать со всем обществом. Новый имидж оказался эффективным и привел Альберта к власти. Рамзес не входил в группу ближайших сотрудников Делля, но в соответствующий момент поддержал его политику. Он тоже не хотел иметь ничего общего с радикалами и сумасшедшими. Это, а также близкое знакомство с солярным резидентом Танкредом Салерно обеспечило Рамзесу высокое положение в структуре аппарата власти. Делль редко пользовался линиями прямой связи. Коли на это решился, значит, случилось что-то по-настоящему серьезное, гораздо более важное, чем очередная стычка с коргардами, арест бунтовщиков или желание выжать из бюджета дополнительные суммы на ускорение строительства трансмиссионной станции Сети. Рамзес опустился в кресло и внимательно выслушал известие.
— Я обращаюсь к тебе по секретной линии, поскольку дело достаточно деликатное и требует немедленного вмешательства. Сегодня я получил новейшие донесения Департамента Общественной Безопасности. Они однозначны. Среди нас есть предатели. Они намереваются с помощью заговоров свергнуть конституционный порядок власти и вернуть правление несгибаемые. Я счел необходимым уведомить об этом тех, кому безусловно доверяю. Нам необходимо как можно скорее встретиться. Я перешлю тебе копию донесения. Ознакомься с ним сразу, так как вскоре нам надо будет решать, что делать дальше. Я получил уверения солярного резидента в полной поддержке со стороны Доминии.
Передаю пакет, содержащий координаты места и времени встречи. Воспроизведи его немедленно. До скорой встречи. Во славу Гладиуса!
Изображение Альберта Делля исчезло, красный отсвет погас. Рамзес не пошевелился. Так, значит, вон оно как. Сообщение. Встреча в удаленном месте. Улыбка. Вызов. И смерть — виртуальная либо истинная.
Он наклонился и вынул из ящичка стола небольшой футляр. Открыл, достал черный блестящий перстень с очень большим продолговатым камнем. Надел на палец.
Воспоминания. Несчастный случай с родителями. Дина. Антитанаторские беспорядки. Коргарды. Первые шаги в большой политике. Танкред Салерно. Та ужасная ночь. Он помнил все.
Как нашел Дину в лагере культистов, спрятал и позаботился о том, чтобы ее вырванным глазом занялся самый лучший на Гладиусе врач. Как они вместе расшифровали письмо Даниеля, потом раскодировали координаты места, в которое он направлялся. Рамзес нанял космический паром высокого класса, загрузил его требующимся Даниелю оборудованием и выслал в космос.
Сделать надо было очень многое, а времени оставалось всего ничего. Однако об этом он Дине не сказал. Ну а теперь, спустя восемь дней, наступил этот момент.
Он выслал по нескольким десяткам адресов почту, отдал нужные распоряжения компьютеру, а потом стер его память. Поправил форменный мундир, положил руки на крышку стола, выпрямился, прикрыл глаза.
— Приходите.
6
Скрипнула защелка медицинской капсулы, и она раскрылась, как расколотый надвое орех. Даниель заморгал и медленно, с трудом сел на постели. Свет резал глаза, но их тут же заслонила тень. Дина наклонилась и влажной тряпочкой нежно протерла Даниелю лицо.
— Как ты себя чувствуешь?
— Так, что лучше бы вообще ничего не чувствовать.
— Это легко сделать, — спокойно бросила она. — Хвачу тебя по голове чем-нибудь твердым и выкину в пустоту.
Он попробовал подняться, но это оказалось непросто. Пробалансировав несколько секунд на полусогнутых ногах, он снова повалился на кровать. Липкая слизь, раньше заполнявшая нижнюю часть оболочки медицинского кокона, громко чавкнула и расплескалась по сторонам.
— Не знаю, правильно ли я поступила, перетащив тебя на борт моей ракеты, Даниель Бондари. Теперь много времени уйдет на уборку.
— Обещаю отдраить пол. Как только смогу самостоятельно ползать.
— Значит, ближайшие два месяца мне придется мыть полы самой.
Дина помогла ему встать. Протерла полотенцем и подала бокал с горячим напитком.
— Что это?
— Пей. Ты что, никогда не можешь сделать то, о чем тебя просят, не задав полусотни вопросов? Зачем, почему, как, где и когда! Меня это начинает раздражать!
— Почему?
Она отпустила Даниеля и отступила на два шага. Потом спокойно смотрела, как ноги у него подгибаются, как он пытается сохранить равновесие и размахивает руками, а на его лице появляется просительное выражение.
— И не подумаю, — покрутила она головой.
Он снова взмахнул руками и, тяжело дыша, плюхнулся на пол.
— Это не по-людски, так измываться над калекой!
— А я, по-твоему, здоровая? — спросила она. Ее единственный глаз загорелся розовым. Половина лица была прикрыта повязкой. Она выглядела иначе, чем та Дина, которую он запомнил. Не носила экстравагантных одежд, похудела. Разговаривая, нервно потирала руки. Дина Тиволи, которую он знал пятнадцать лет назад, была веселой, симпатичной девушкой, не обремененной излишними заботами. Жила в достатке, уверенная, что ее судьба зависит только от нее самой. Порой совершала нерациональные поступки — влюбилась в танатора. Верила, что мир на ее стороне, что она выкарабкается из любой неприятности и что в конце концов все утрясется. Но легкая жизнь окончилась. Каприз, заставивший ее отдать свои чувства противнику системы, привел ее в такие закоулки, где жизнь человека ничего не значила, а стремление причинять боль было самоцелью.
Поэтому она стала более серьезной, сосредоточенной, замкнутой. Печальной.
Разговаривая с Даниелем, она часто шутила, источала оптимизм и строила всяческие планы. Однако Бондари чувствовал, что в действительности ее психика надломлена и Дина очень боится.
И все же она решилась ему помочь. Привезла лекарства, деньги, матрицы пищи. Медикаменты восстановили его ткани и обеспечили выздоровление. Деньги пригодятся позже. Пищевые агрегаты, матрицы, которые в быту называли «матками», потому что они «рожали» живое мясо, обеспечивали полную независимость от каких-либо человеческих колоний.
У Даниеля в голове был полнейший сумбур, он не знал, что делать, впервые за долгое время не видел впереди никакой надежды. Даже еще на Гладиусе, когда на космодроме раздумывал, что предпринять, он знал, что есть еще за что бороться. В его теле укрыли информацию о коргардах бесценную для тех, кто ее
