словно органист, пробежал пальцами по оставшимся кнопкам. Ему осталось ждать всего десять секунд. Ему осталось жить всего десять секунд.
Десять…
И пред глазами Керла предстали безбрежные луга Белонны, где изумрудную зелень травы испещряют крапинки розовых и фиолетовых амароузов, а воздух напоен росой и искрится разноцветными мотыльками.
Девять…
И сердце, стучавшее ровно, вдруг забилось быстрее от звонкого смеха Неммы, льющегося из пухлых сладких губ.
Восемь…
И бушевал огонь в проснувшемся жерле вулкана, выплевывая в воздух языки раскаленной магмы, грохот, порожденный первобытной яростью, сотрясал планету и превращал время в вечность — так рождаются звезды.
Семь…
И клекотал орел, уносящий кровавую добычу в кривых, словно чегерский кинжал, когтях; его кровь, толчками бегущая по синим прожилкам, давала силу крыльям, ее кровь стекающая с острого клюва, должна была дать жизнь пищащим птенцам.
Шесть…
И корчился от боли член Совета Пацифиса Люк Зубарт, чье тщедушное тело пронзили мириады ультразвуковых импульсов пробивших сочную плоть клеток подобно стрелам, протыкающим висящие на ветке спелые плоды; это была страшная и быстрая смерть — именно о такой мечтал гладиатор Люк Зубарт.
Пять…
И был дождь, смывший грязь с улиц Таама, кровавый дождь; дождь, напоенный пламенем и вихрем; дождь, смывший все.
Четыре…
И восторженно кричали зрители, приветствуя последнюю победу Керла Вельхоума — победу над Смертью, победу над собой, победу над пресным миром.
Три…
И Космос был похож на шоколадный пирог с вкраплениями кисловатых цукатов-звезд; цукаты мерцали, набухали, образовывая замысловатые пентаграммы, и тонули в черной приторной бесконечности.
Два…
И лилась мелодия — пам-рам-пари-бом-пам-рам.
Один…
А Немма улыбалась.
А потом был взрыв.
ВЗРЫВ
Керл плакал и не стыдился своих слез. Он был счастлив потому, что дожил до ВЗРЫВА, он был счастлив оттого, что мог плакать.
Он плакал, а она сидела рядом, и ее теплая мягкая рука ласкала его голову.
