себя.
— Больше я не выдержу, — простонал Камал, и ее тело взорвалось от боли, когда он, точно клинком, казалось, пронзил ее насквозь. Теряя голову, он ворвался в нее, и Арабелла, корчась от муки, смутно поняла, что если он сейчас испытывает то же, что она несколько минут назад, то не может, не способен остановиться. Она прижала Камала к себе, кусая губы, чтобы сдержать крики. Наконец он сжался, замер, изливаясь в нее, наполняя своим семенем, и устало обмяк. Головы их лежали рядол на подушке, сердца взволнованно бились. Толчки, сотрясавшие его тело, стихли, и Арабелла только сейчас догадалась: она познала истинную страсть.
Камал приподнялся на локте и с тревогой заглянул) ей в глаза.
— Прости, что причинил такую боль.
— Сначала… сначала все было прекрасно, — застенчиво заверила она. — Но ты слишком велик. Я едва вытерпела.
Камал улыбнулся ее наивности.
— Арабелла, когда в следующий раз я возьму тебя, ты познаешь только блаженство. Клянусь!
Арабелла удивленно уставилась на него.
— Но ты уже вовсе не такой огромный!
— Увы, — нежно пошутил он, — я всего-навсего слабый мужчина и должен выждать несколько минут, прежде чем восстановлю силы. Мужчина становится большим, только когда желает женщину.
— Вот как, — вздохнула Арабелла, размышляя над сказанным. — Ну а я сильная женщина и не нуждаюсь ни в чем подобном.
— Верно, но я все-таки дам тебе немного времени, чтобы неприятные ощущения улеглись.
— Ты прав, — кивнула она, вглядываясь в любовника. В глазах Камала она прочла вопрос, но тут же поспешила спрятать лицо у него на груди.
— Арабелла, — мягко позвал он, откидывая с ее лба спутанные волосы.
— Ты был в моем теле, — застонала она. — Я никогда не представляла…
Голос ее оборвался, очевидно, девушка была вне себя от смущения. Но, как ни удивительно, Камал не торопил ее, не добивался ответа. Арабелла приподнялась и уже хотела было встать, но Камал удержал ее:
— Лежи спокойно. — Он поднялся, принес мягкую тряпку и тазик с водой и сел на кровать. — Сейчас я смою с тебя кровь.
— Нет! Я не могу… это… неприлично.
Камал рассмеялся; низкие бархатные звуки заставили ее вновь поежиться от смущения.
— Все, чем мы занимались сегодня, миледи, крайне неприлично, поверьте. Ну а теперь закрой глаза и не шевелись.
Ощутив прикосновение влажной ткани, Арабелла сжалась. Камал нахмурился при виде ярко-алых капель на белоснежной коже и шелковом покрывале, вспомнил ее мучительные крики. Он осторожно вымыл девушку, снова смочил тряпку и сделал нечто вроде компресса, чтобы унять боль. Камал понимал, что должен поговорить с ней, успокоить, но слова не шли с языка. Какие у нее стройные ноги, длинные и прямые… какой соблазнительный изгиб бедер! При одном взгляде на мокрую поросль каштановых волос, покрывающих женский холмик, желание вновь опалило Камала. Не в силах удержаться, он наклонился над ней и стал ласкать, но не успел прикоснуться губами к нежному лону, как Арабелла в испуге подскочила.
— Нет! Камал! Нет! — вскричала она, дергая его за волосы.
Камал неохотно выпрямился и лег рядом.
— Со временем, Арабелла, — тихо пообещал он, привлекая ее к себе, — совсем скоро я стану любить тебя, как захочу, и ты сама будешь просить меня об этом.
— Не понимаю, — пробормотала она, но Камал легонько поцеловал ее, заглушая слова.
— Мои губы подарят тебе куда большее наслаждение, чем пальцы, а когда ты забьешься в экстазе, мое блаженство будет безгранично, Арабелла.
Девушка охнула, заливаясь краской. Камал прижал к ее губам кончики пальцев.
— Молчи. Пора спать.
Он нежно привлек ее к себе, гладя по волосам и спине. Арабелла глубоко вздохнула, устроилась поудобнее, не в состоянии разобраться в нахлынувших на нее ощущениях.
Глава 22
Арабелла не могла разлепить веки, хотя выгнулась дугой навстречу ласкам его языка, обводившего сосок.
— Я знаю, ты не спишь, Арабелла, — насмешливо бросил он. — Твое тело больше не позволит тебе скрываться от меня.
— Мне стыдно, — призналась она, по-прежнему не поднимая ресниц.
— Это скоро пройдет.
Его рука легла ей на бедра, опустилась на живот. Арабелла все еще старалась оставаться равнодушной, но пальцы скользнули ниже, и она не сдержала тихих стонов.
— О! Будь ты проклят!
Она приподняла голову, пытаясь разглядеть его лицо в темноте.
— Но ведь еще ночь? — ошеломленно пробормотала она.
— Слава Аллаху! — отозвался Камал, широко улыбаясь.
Арабелла решила поговорить с ним, объяснить, что пошла на это лишь из-за родителей, попробовать поторговаться… Нужно…
Она снова охнула и услышала, как он резко втянул в себя воздух. Камал придавил ее к кровати своим телом, и она ощутила жар, исходящий от него, твердость восставшего отростка, прижимавшегося к ее сомкнутым бедрам.
— Арабелла, — тихо повторил он, и она раскрыла губы и провела ладонями по его спине. Пальцы судорожно терзали его твердые ягодицы. Мощное бедро прижалось к ней, раздвигая ноги, и Арабелла затрепетала. Страх мгновенно охватил девушку, едва Камал увлек ее в море слепяще-острых ощущений. Арабелла позвала любовника, но его язык скользнул ей в рот, словно он пробовал на вкус свое имя.
Арабелла глубоко вздохнула, и Камал понял, что она отдается ему безраздельно. Сладость победы наполнила его неистовым желанием обладать ею, заставить вновь выкрикнуть его имя в момент освобождения.
Он опустился вниз, и Арабелла на миг напряглась, но тут же открылась ему, поднимая бедра, чтобы покрепче прижаться к его рту. От прикосновения к мягкой розовой плоти, горячей и влажной, Камал задрожал. Она вцепилась ему в плечи, и невинность этого жеста напомнила ему о необходимости быть очень осторожным, не спешить и осыпать ее утонченными ласками, пока она не познает до конца всю сладость, которую он может ей подарить. Арабелла хрипло, часто дышала, и Камал понял, что минута ее освобождения близка.
Он отстранился, лег на нее и вошел в тесное горячее лоно. Арабелла обхватила ногами спину Камала, втягивая его все глубже. Камал завладел ее губами, ощущая как растягивается податливая плоть. Но девушка не съежилась от боли, не вырвалась, и наконец Камал проник в нее до конца и стал медленно двигаться.
— Больно? — тихо спросил он, не отводя глаз. Но Арабелла только покачала головой, все крепче обнимая его. И когда Камал просунул руку между их телами и начал ее ласкать, резко подалась вперед.
Камал почувствовал, как неумолимо сокращаются ее потаенные мышцы, как она на мгновение оцепенела, и глубоко вонзился в последний раз, охваченный исступленным наслаждением. Их крики экстаза слились.
— Мы вспотели.
Камал поднял голову и улыбнулся в затуманенные глаза.
