сумочку с документами, кто-то заботливо провел носовым платком по лицу. Наверное, там кровь была. Мужчина, сунув ребенка на заднее сиденье, открыл перед ней переднюю дверцу, заботливо придержал под локоток. Потом испуганно посмотрел на свою ладонь — она была в крови.
— Может, все-таки сначала в больницу, а потом в институт? — тщательно вытирая ладонь носовым платком, озабоченно обратился он к ней.
— Нет, нет… Не надо в больницу. Вообще не надо. Со мной все в порядке, честное слово. Подумаешь, локоть разбила. Давайте лучше на стройфак поедем, сегодня последний день…
— Да успеем, не волнуйтесь.
— Э, мужчина, вы… это! Одним «успеем» не отделаетесь! И «спасибом» тоже! Подвиг-то заценить надо! — весело крикнул кто-то из толпы, и Бася сердито махнула рукой в сторону шутника.
— Ладно, разберемся! — сердито проговорил мужчина, плюхаясь рядом с ней на водительское сиденье. — Как будто я не понимаю, что надо, а чего не надо…
— Вы не обращайте внимания, пожалуйста… — тихо проговорила Бася. — Мне и правда ничего не надо, вы не подумайте…
Мужчина ничего не ответил. Повернув ключ зажигания, рванул с места, лихо вырулил на проезжую часть. Пристроившись в нужный ряд, искоса глянул на Басю.
— Надо бы вам руку перевязать…
— Ничего-ничего, я вам сиденье не испачкаю! Сейчас, у меня где-то носовой платок был…
— Да не боюсь я за сиденье, еще чего! — с досадой произнес он, глядя, как она торопливо роется в недрах своей сумочки. — Странная вы какая, честное слово. Я теперь, можно сказать, ваш вечный должник, а вы за машину мою переживаете. Что вы, ей-богу…
— Тетя, тебе очень больно, да? — вдруг слезно пропищал с заднего сиденья малыш и всхлипнул виновато и запоздало.
— Нет, что ты, совсем не больно! — повернулась к нему Бася, улыбнулась ободряюще. — А ты как? Очень испугался, да?
— Нет. Совсем не испугался! Я, честное слово, падать на тебя не хотел, тетя. Я нечаянно. Я больше не буду.
— Да уж… Больше не надо, пожалуйста.
— Теть… А как тебя зовут?
— Меня? Меня Басей зовут… А тебя, я слышала, Глебом, да?
— Как? Как вас зовут? — удивленно повернул к ней голову мужчина.
— Бася… А что?
— Бася — это Барбара, что ли?
— Ну да…
— Хм… Интересное у вас имя. Вы что, полячка?
— Нет. Я не полячка, я обыкновенная. Я с Алтая приехала, в институт поступать.
— А фамилия ваша, надеюсь, не Брыльска?
— Нет. То есть почти… То есть фамилия тоже похожа. Брылина я. Барбара Брылина.
— Ну вы даете, Барбара Брылина! Это что ж тогда получается? Это же прямое покушение на славу польской актрисы получается, ни больше ни меньше!
— Да нет, я не на славу… Это просто мама меня так назвала. Случайно. Когда я родилась, еще и фильм этот по телевизору не показывали…
— Да? Надо же… А кстати, вы совершенно зря оправдываетесь. Вы чем-то на эту актрису похожи. Отдаленно, но похожи. А меня зовут Вадим. А это, стало быть, Глебка, сын мой, вами спасенный. Еще раз спасибо вам, дорогая Барбара! Вы просто героическая девушка! Я думаю, что ваша тезка наверняка на такой подвиг бы не решилась.
— Ой, да ну что вы… Я и сама не поняла, как это у меня так вышло. Будто в спину толкнуло… И давайте больше не будем об этом, ладно? А то мне неловко.
Отвернувшись к окну, она зажмурилась от прилетевшего в лицо жаркого ветра, непривычного, насквозь пропитанного запахами большого города. И сам город плыл за окном тоже непривычно — слишком большой, слишком шумный, слишком суетливый. Много машин, много людей, красные трамваи звенят жалобно, ядовитая зелень газонов лезет в глаза. Деревья стоят мертвыми декорациями. У них в Семидолье идешь и слышишь, как листья шумят, друг с другом разговаривают. А здесь такой шум, и жара, и стаи тополиного пуха вьются суматошно, бросаясь нервно из стороны в сторону, как потерявший разум больной.
— Бася, а почему именно стройфак? У вас там что, знакомые есть? — вытащил ее из грустных мыслей вопрос Вадима.
— Н-нет… Нет, конечно. Откуда у меня там знакомые возьмутся? Я вообще в этом городе никого, кроме тетки, пока не знаю. А, да, еще таксиста одного знаю! Вернее, он не таксист, он просто подрабатывает. Хороший такой дядька, и взял недорого. Он тоже мне насчет стройфака совет дал. И с мамой мы так решили. А что? Очень хорошая профессия, востребованная…
— Ну да. В том-то и дело, что востребованная. Это вы правильно сказали. Конкурс там — о-го-го какой. Шесть человек на место. Да он и всегда таким был… Я ведь и сам стройфак в нашем Политехническом закончил. Давно уже. Пятнадцать лет назад. Потом аспирантуру, потом преподавал там… Недолго, правда. Сейчас вот свое дело хочу организовать.
— Кооператив, что ли?
— Ну да, вроде этого…
— Ой, а у нас в Семидолье тоже сейчас кооперативы есть! И коммерческие магазины появились. Их «комками» еще называют. Скажите, а учиться на стройфаке трудно?
— Учиться? Ишь, какая вы быстрая! Чтоб трудно учиться, надо поступить для начала. У тебя как вообще с математикой? Кстати, ничего, что я на «ты»?
— Да нормально. И с математикой у меня нормально. Твердая четверка в аттестате.
— Четверка — это плохо. Это мало. А с черчением как?
— А с черчением у меня вообще никак, потому что в школе его практически не было. У нас же городок маленький… Не городок, а поселок скорее. В восьмом классе была у нас учительница черчения, по распределению прислали, а потом уехала. Не понравилось ей у нас.
— Ага. Понятно. И ты, значит, рванула из своего городка-поселка сразу сюда, в наш Политехнический, на стройфак поступать…
— Да, а что? Я же не просто так, как левая нога захотела! И не рванула, как вы говорите, а сознательно сюда приехала! У меня же тут тетка живет, мамина сестра. Она позвала, я и приехала.
— Тетка? Что ж. Тетка — это хорошо. Значит, если не поступишь, у тетки останешься?
— Ой, а я не знаю… Я как-то об этом не думала. Вообще, если честно, я очень, очень поступить хочу…
— Что ж, понятно. Вот мы и приехали, Бася. Давай-ка я провожу тебя, а то ты растеряешься в здешних катакомбах. Насколько я знаю, приемная комиссия на втором этаже должна быть.
— Ой, что вы, не надо, я сама! Спасибо, что подвезли! Я сама…
— Нет-нет, я провожу! Мы с Глебкой тебя просто так теперь не отпустим. Документы сдадим, потом посидим где-нибудь.
— Где… посидим? — растерянно уставилась она на него.
Вместо ответа, Вадим развернулся всем корпусом, слегка тряхнул сына за плечико, подмигнул ему весело:
— Да, Глебка? Правильно я предлагаю? Угостим тетю чем-нибудь вкусненьким?
— Ага! Давай мороженым угостим! В том самом кафе, помнишь? Где клоуны! — радостно подпрыгнул на сиденье мальчишка.
— Нет-нет, что вы! — отчаянно закрутила головой Бася. — Не надо, мне ничего не надо! Я никуда не пойду! Спасибо, что подвезли, я пойду…
— Теть, там очень вкусное мороженое, честное слово! Тебе понравится! Пойдем с нами, тетя! Ну пожалуйста… Там клоуны такие смешные…
Сложив брови домиком, он протянул руку, цепко ухватился за рукав ее белого пиджачка. Обернувшись
