эпизодов, запомнившихся Е. П. Гегечкори. После роспуска Государственной думы на 3 дня в связи с Холмским земством социал-демократическая фракция внесла срочный запрос о нарушении Столыпиным основных законов; этот шаг вызвал недовольство буржуазной и даже левой печати; дескать, социал- демократы не справятся с задачей и должны уступить этот запрос кадетам, у которых имеются лучшие ораторские и политические силы (сами кадеты с внесением запроса опоздали).
'Ответственную речь фракция поручила мне, и тогда Некрасов, который вообще в это время сидел рядом с нами и был по существу на нашей стороне, а не на стороне кадетов, посоветовал мне обратиться к М. М. Ковалевскому, обещая, что тот поможет в подготовке выступления. Я обратился, и Ковалевский действительно помог всем, чем только мог: он работал весь день, перевернул всю свою библиотеку, пересмотрел все западноевропейские конституции, всех государствове-дов и дал мне такой обильный материал, что речь вышла блестящей, и даже кадеты были вынуждены признать, что социал- демократическая фракция оказалась на высоте задачи. Когда я благодарил Ковалевского за помощь, он мне ответил: «Это ведь мой долг в отношении близкого человека». Меня этот ответ несколько удивил: близким к Ковалевскому я никогда не был, видел его тогда чуть не в первый раз. Это мое недоумение сказалось и в моем рассказе Некрасову о приеме, который мне был сделан Ковалевским. Некрасов ответил в тоне Ковалевского: «Иначе он (то есть Ковалевский) и не мог поступить». Из этого я понял, что М. М. Ковалевский близок к масонской организации.
Между прочим, М. М. Ковалевский устраивал каждую Пасху особые пасхальные приемы, на которые собиралось человек до 40, туда он стал звать и меня, после того как я вступил в ложу. На них бывали все члены нашей ложи, и я думаю, что на этих собраниях вообще бывали одни только масоны. Там я встречал еще Колюбакина, Караулова, адвоката Бернштама (которого звали Умный Б. в отличие от другого Бернштама), Сидамонова-Эристова'.
Организация, свидетельствует Гегечкори, была очень конспиративна и отнюдь не стремилась к непременному расширению своих рамок путем приема новых членов, относясь к этому делу с большим разбором. Она тщательно обсуждала новых кандидатов, многие из которых отвергались, если они не соответствовали предъявлявшимся к ним высоким требованиям. 'Но при всем этом организация была очень активна и производила впечатление молодой, верящей в свое дело. Мы, социал-демократы, большой активности не проявляли, мы вообще смотрели на себя как на элемент, в известных пределах сторонний в этой организации, роль наша была больше созерцательной. Но главари из радикальной демократической интеллигенции вкладывали в свою работу много активности и энтузиазма. Сильно импонировало и то обстоятельство, что у организации были значительные средства, позволявшие ей не останавливаться перед крупными расходами на объезды провинции и т. д.
В заседаниях ложи члены ее откровенно рассказывали о всех делах организаций — рассказывали о социал-демократической организации и мы'.
Конституирование масонской организации произошло на конвенте (съезде) русских масонов летом 1912 года в Москве. Председательствовал там Н. В. Некрасов. Вот что вспоминал об этом впоследствии А. Я. Гальперн: 'Первым в порядке для конвента стоял вопрос о конституировании русской масонской организации. Были сделаны сообщения — докладчиком от Верховного Совета был Некрасов, — что в России имеется всего около 14 — 15 лож, из них в Петербурге 5, 3 — 4 в Киеве, 1 — 2 в Москве и по одной в Нижнем, Одессе и Минске, и что это число достаточно для выделения русских масонов в самостоятельную организацию наряду с другими Великими Востоками.
Предложение это встретило только слабые возражения. Некоторые сомневались, возможно ли совершить подобное выделение, не получив предварительного согласия от «Великого Востока Франции». На это сторонники немедленного решения вопроса отвечали указанием, что санкцию от Франции можно будет получить потом. По существу против предложения никто не возражал, и вторая точка зрения победила значительным большинством.
Зато большие споры разгорелись по вопросу о том, какое название надлежит присвоить организации: в этой связи поднялся спор между русскими и украинскими ложами. Подавляющее большинство конвента стояло за название «Великого Востока России»; Грушевский же требовал, чтобы в названии ни в коем случае не было слова «Россия». Он занимал в этом вопросе совершенно непримиримую позицию, отрицая вообще за Россией как государственной единицей право на целостное существование; его с рядом оговорок поддерживал Василенко.
Против Грушевского выступали все остальные, и спор, временами очень резкий, длился два дня. Самыми лучшими были выступления Колюбакина (который вообще производил подкупающее впечатление), Некрасова и Штейнгеля, который хотя и представлял Киевские ложи, но целиком присоединился к сторонникам российской ориентации. Крайними централистами выступали Степанов, Обнинский и я — я тогда был против даже федерации. Я выступил с очень резкой филиппикой против Грушевского и заявил, что было бы позором подчиниться его требованию и устранить слово «Россия». Выступление мое было настолько резким, что вызвало вмешательство председателя — единственное, которое сохранилось в моей памяти от всех трех конвентов, на которых я участвовал; он призвал меня к порядку, указав на недопустимость выражений, употребленных мною, при разговорах в братской среде. В конце концов было принято название «Великий Восток народов России».
Далее было принято решение поручить Верховному Совету выработать устав организации и разослать его для ознакомления ложам — с тем чтобы на следующем конвенте можно было его утвердить'.
Генеральным секретарем Верховного Совета «Великого Востока народов России» стал член III Государственной думы, тверской земец Александр Михайлович Колюбакин (1868 — 1915).
Наряду с кадетами (А. М. Колюбакин, В. А. Степанов) и прогрессистами (А. А. Орлов-Давыдов, А. И. Коновалов) видную роль в сообществе играли также представители народнических партий (А. Ф. Керенский, П. Н. Переверзев) и меньшевики (Н. С. Чхеидзе, Н. Н. Суханов, Гиммер). Широко была представлена в масонстве творческая и научная интеллигенция (3. Н. Гиппиус, Марк Алданов (Ландау), Д. С. Мережковский, Б. В. Савинков, В. Немирович-Данченко, М. Волошин, академики В. И. Вернадский, С. Ф. Ольденбург, профессора Д. Д. Гримм, Е. В. Аничков, П. Б. Струве, А. Каминка, Г. Гамба-ров, С. П. Костычев, М. Таубе, А. В. Карташев, историк П. В. Ще-голев и др.), промышленники (Павел Бурышкин, Павел Штей-нгель, Степан Лианозов), банкиры (Дмитрий Рубинштейн, Абрам Животовский, Карл Ярошинский, Алексей Путилов), адвокаты (Оскар Грузенберг, Александр Гальперин, Максим Винавер) и журналисты (Иосиф Гессен, Михаил Корнфельд, Алексей Ксюнин, Борис Мирский (Миркин).
Широко была представлена в «Великом Востоке народов России» и русская аристократия: граф Иван Воронцов-Дашков, князь Сергей Голенищев-Кутузов, князь Сергей Горчаков, граф Алексей Игнатьев, князь Виктор Кочубей, князь Андрей Лобанов-Ростовский, князь Георгий Львов, граф Александр Мордвинов, князь Дмитрий Оболенский, князь Дмитрий Репнин и другие. Да что там русская аристократия, когда даже сам Николай II, по свидетельству бывшего ректора Московского университета А. А. Тихомирова, «был не без греха в масонстве и участвовал в черных мессах». «Кто знает, — замечал в связи с этим историк Ю. В. Готье, — быть может, в этом есть доля правды».
В 1913 году на втором съезде «Великого Востока» был принят устав организации, в основу которого был положен устав «Великого Востока Франции», однако, в отличие от последнего, ритуал посвящения, максимально упрощенный, предусматривал для «братьев» всего две степени: ученика и мастера. Деятельное участие в разработке устава, опубликованного в 1915 году в замаскированном виде в книге Е. Сидоренко «Италиан-ские угольщики», принимал библиотекарь Генерального штаба, известный впоследствии советский писатель С. Д. Масловский (Мстиславский). Генеральным секретарем Верховного Совета «Великого Востока» на этом съезде снова был избран левый кадет А. М. Колюбакин, убитый в начале 1915 года на фронте в результате несчастного случая. Его обязанности до лета 1916 года, когда состоялся третий (и последний) съезд «Великого Востока», исполнял Н. В. Некрасов. Новым генсеком на этом съезде стал А. Ф. Керенский. Однако в должности своей он пробыл недолго и уже в том же 1916 году передал ее А. Л. Галь-перну.
Новым в русском масонстве XX века явилось привлечение в орден женщин, среди которых можно отметить 3. Гиппиус, Е. М. Кускову и первую жену А. М. Горького — Е. П. Пешкову.
«Великий Восток народов России» имел откровенно политический характер, хотя и прикрывался фразами о «материальном и моральном улучшении», интеллектуальном и социальном совершенствовании человечества в качестве цели. Главной же задачей «братьев» являлось на деле объединение на широкой
