это в комплексе наводит на мысль о том, что операция с Пауэрсом была задумана и осуществлена Алленом Даллесом не столько против Москвы, сколько против собственного президента, вздумавшего договориться с русскими. Если это так, то летчика заведомо посылали на убой в надежде, что вызванный инцидентом скандал сорвет намеченную встречу в верхах.
Итак, быстро перелетев пакистанскую и афганскую территории, самолет Пауэрса 1 мая 1960 года в 5 часов 36 минут по московскому времени нарушил государственную границу СССР в 20 км юго-восточнее города Кировабада Таджикской ССР. Советские радары зафиксировали высоколетящий объект, и информация с южной границы немедленно пошла в Москву. Сообщение о вторжении самолета застало Хрущева во время подготовки к первомайской демонстрации. Иностранный самолет все увереннее проникал в глубь территории Советского Союза, и было неизвестно, какова его конкретная цель: разведывательная или, может быть, нанесение атомного удара? На совещании партийного руководства было принято решение: сбить нарушителя.
Поскольку понадобилось время на принятие решения, «У-2» был сбит уже в районе Свердловска, а всего полет Пауэрса над советской территорией продолжался 3 часа 17 минут. Летчик как раз делал записи после очередного поворота на 90 градусов, как вдруг раздался глухой удар, самолет резко рвануло вперед, и чудовищная оранжевая вспышка озарила кабину и половину неба. Самолет затрясло со страшной силой, и машина перевернулась и вошла в штопор. Вдобавок ко всему произошла разгерметизация кабины, и надетый на летчике высотный костюм раздулся, стесняя движения. Благоразумно решив сначала катапультироваться, а уж затем включать блок подрыва, Пауэрс отстегнулся от сиденья, и сразу же центробежная сила наполовину вытолкнула его из самолета. Летчик уже хотел раскрыть парашют, но тут почувствовал, как что-то удерживает его, словно привязывая к самолету. Это были трубки подачи кислорода, которые он забыл отсоединить. Судорожно задергавшись всем телом, Пауэрс оборвал кислородные шланги и на 10-километровой высоте все-таки покинул падающий «У-2». Ему сильно повезло – буквально через несколько секунд вторая зенитная ракета поразила самолет и разнесла его на мелкие обломки. Услышав взрыв и заметив спускающегося парашютиста, четверо жителей деревни Косулино поспешили к месту его приземления. Они помогли Пауэрсу погасить парашют и сняли с него шлемофон с каской, но, когда пилот обратился к ним на английском языке, крестьяне поняли, что перед ними иностранец. Действуя, как и предписывалось советским гражданам, они немедленно обезоружили Пауэрса, сняв с его пояса бесшумный пистолет и нож, отвезли в село и передали органам государственной безопасности.
Пауэрса немедленно отправили в Москву, а специально созданная бригада стала тщательнейшим образом собирать все сохранившиеся остатки самолета-шпиона. Затем последовала дипломатическая дуэль, в ходе которой официальный Вашингтон поначалу объяснял инцидент «случайным» залетом научно- исследовательского самолета НАСА в советское воздушное пространство (до Свердловска!), но, уличенный публично во лжи, был вынужден наконец признаться в санкционированной лично президентом крупномасштабной шпионской акции. Нечего и говорить, что все надежды Эйзенхауэра на парижскую встречу с треском провалились (рассказывают, что эта история так возмутила Хрущева, что, когда ему доложили о том, что американский летчик взят живым, он в гневе закричал: «Повесить!»). 17 августа 1960 года в Москве начался открытый судебный процесс над Пауэрсом, обнаживший сущность внешней политики США перед всем миром. Самого летчика приговорили к 10 годам лишения свободы, но через полтора года обменяли на арестованного в Америке советского разведчика Рудольфа Абеля. По возвращении в СЩА он был полностью реабилитирован и устроился на работу в компанию «Локхид». В 1970 году Пауэрс написал книгу «Операция 'Перелет'», после чего был уволен. Через семь лет он погиб в авиационной катастрофе.
Впрочем, курирующий программу «У-2» Р. Биссел, как и положено кадровому разведчику, предвидел, что недалек тот день, когда детище компании «Локхид» утратит свою неуязвимость. Поэтому-то он так настойчиво стремился еще больше усовершенствовать фотосистему, что надеялся установить ее на принципиально новом носителе. Этим носителем должен был стать спутник-шпион. Еще во время операции «Перелет» ЦРУ начало активно осваивать принципиально новую для себя сферу – космической разведки, работать над созданием ракеты, которая была бы способна вывести спутник-шпион на недосягаемую для советской ПВО высоту. Его усилия на этом направлении увенчались успехом, и уже в 1959 году на орбиту был выведен первый спутник фоторазведки КН-2, замаскированный под гражданский аппарат «Дискавери- 1». Вскоре США имели уже не один спутник-шпион, и для эксплуатации их 6 сентября 1961 года было создано Национальное управление воздушно-космической разведки (НУВКР), объединившее усилия соответствующих подразделений ВВС, ВМС и ЦРУ. К этому времени фотоснимки стали поступать с высоты 90 миль, а их качество уже не уступало качеству снимков, сделанных с «У-2» в 1956 году. Из космоса были сфотографированы советские базы ВВС и ракетных войск.
Техника получения снимков поначалу была довольно примитивной: капсулы с отснятой пленкой просто сбрасывались на землю, и по этому признаку советские спецслужбы поначалу с легкостью отслеживали, какой американский спутник является шпионским, а какой нет. Но, несмотря на этот недостаток, американская пресса справедливо назвала операцию «Корона» «поразительным успехом в сфере разведывательной деятельности и сбора данных об оснащенном ядерным оружием противнике». Столь явные успехи космической разведки делали фактически излишней операцию с «У-2», теперь самолеты- шпионы были уже не нужны. Этот факт является еще одним аргументом в пользу того, что провал Пауэрса был предопределен.
Война в эфире
Ни на минуту не прекращались сражения на полях психологической войны (этот термин вошел в обиход в 40-е годы с легкой руки американского разведчика Л. Фараго). Ударная роль в ней отводилась радио, которое заокеанские теоретики психологической войны давно окрестили «четвертым фронтом». Профессор П. Лайнбарджер так обосновывал его преимущества: «В настоящее время радио является самым массовым средством идеологического воздействия. Радио удобно. Его можно слушать нелегально, почти не опасаясь, что вас засекут. В расчете на душу населения радио – несомненно, наиболее дешевое средство распространения информации среди миллионов людей».[170] Примерно такого же мнения придерживался и бывший директор ЮСИА Л. Маркс: «Дешевый и легкодоступный транзисторный радиоприемник, работающий на батарейке, помогает людям… вступать в контакты с другими людьми, другими странами и другими идеями. Фактически это значит, что их можно… учить и им можно внушать идеи…»[171] : Если мы вспомним совсем еще недавние годы и ту роль, которую в воспитании диссидентов сыграли эти самые транзисторные приемники, то согласимся, что так оно на самом деле и было.
Но на самом деле радиопропаганду придумали совсем не американцы. Они просто-напросто применили в своей работе нацистский опыт. Именно ведомство доктора Геббельса в 30-х годах первым стало создавать подрывные радиостанции, направленные на конкретные страны, такие как «Юманите» или, скажем, «За Россию». Но тогда все это было сложнее, потому что радиоприемник был дорог и имелся далеко не в каждой семье. В эпоху транзисторов все стало намного проще.
Уже известное нам РСЕ вещало на европейские соцстраны. В качестве конечной цели там виделось свержение коммунистической власти и откол этих стран от Советского Союза. На СССР специализировалась радиостанция «Свобода». Первая ее передача на русском языке состоялась 1 марта 1953 года, а уже через несколько дней начались передачи на армянском, азербайджанском, грузинском языках. Вскоре ежедневные передачи «Свободы» велись на 17 языках народов СССР. Не менее быстрыми темпами увеличивался и объем радиопропаганды: в 1953 году ее передачи занимали 300 часов в неделю, в 1959 году – 460, в 1961 году – 1500 и в 1967 году – 1750 часов в неделю. Соответственно возрос и персонал «Свободы» – со 150 до 1200 человек. Во главе радиостанции стояло несколько десятков американцев, далее шли 200 немцев (хоть львиную долю средств «Свобода» получала от ЦРУ, но для маскировки и придания радиостанции статуса «независимой» она располагалась на «нейтральной» территории ФРГ) и около тысячи – эмигранты из СССР, говорившие на всех языках, на которых радиостанция вела вещание.
Следующим важным орудием радиовойны стал «Голос Америки», располагавший 115 мощными
