Генеральный штаб (Генмор). В его структуре появилось отделение иностранной статистики, которое с 1907 г. должно было заниматься «сбором информации о строительстве, планах использования морских сил потенциальных противников России, а также руководством деятельностью военно-морских агентов (атташе. —
При этом Департамент полиции имел опыт борьбы с иностранным шпионажем и деятельностью политической оппозиции, но его позиции в Вооруженных силах были крайне слабы. Это не только негативное отношение большинства офицеров к жандармам и полицейским, но и незнание последними особенностей организации военно-морской службы. Жандармские офицеры начинали свою карьеру в Вооруженных силах, но это были армейские части, а не флотские экипажи.
Ситуация с Разведочным отделением была не лучше. Кроме незнания морской специфики, его сотрудники служили по другому ведомству, а это создавало множество проблем.
И только в 1911 г. Генмор начал проводить работу по борьбе с иностранным морским шпионажем на территории Российской империи. В мае 1914 г. приказом по Генмору был создан специальный отдел, получивший название «Особое делопроизводство», на который возложили руководство разведкой и контрразведкой[354]. В «Инструкции заведующему Особым делопроизводством Морского Генерального штаба» было подчеркнуто, что на делопроизводство возлагается «направление деятельности контрразведки на флоте и в Морском министерстве». При этом этот орган не имел своих подразделений на местах[355]. Да и его штатное расписание – заведующий и три офицера – делопроизводителя[356] – не позволяло заниматься практической деятельностью.
В 1916 г. были созданы пять КРО, которые подчинялись Морской регистрационной службе Генмора. Перечислим их.
На Балтийском флоте:
Финляндское КРО – зона ответственности от госграницы со Швецией до Сестрорецка;
Балтийское КРО – южное побережье Финского залива.
На Черноморском флоте – Черноморское КРО (зона ответственности – все побережье).
На флотилии Северного Ледовитого океана:
Беломорское КРО с зоной ответственности по побережьям Баренцова и Белого морей с упором на Архангельск и Мурманск;
Тихоокеанское КРО – побережье Тихого океана.
Формально этим КРО подчинялись КРО морских крепостей, укрепленных позиций, районов, пунктов и т.п., находящихся в ведении командующих флотами. Кроме того, в подчинении КРО Северного Ледовитого океана находился особый Мурманский КРП (Контрразведывательный пункт) [357].
Их деятельностью руководило созданное в марте 1916 г. в структуре Особого делопроизводства МГШ контрразведывательное отделение – Морская регистрационная служба (МРС). Одновременно были созданы три разведывательных отделения (разведка на Балтийском, Тихоокеанском и Черноморском театрах военных действий (ТВД).
На МРС были возложены следующие задачи:
общее руководство контрразведывательными отделениями на ТВД;
организация военной цензуры «телеграмм, почтовых отправлений и периодической печати»;
изучение корреспонденции иностранных моряков;
наблюдение за частными радиостанциями;
разрешение на выезд из России иностранных подданных»[358].
После гибели 20 октября 1916 г. линкора «Императрица Мария» (в этом не без оснований подозревали германскую агентуру – подробнее об этом будет рассказано ниже) начальник Морской регистрационной службы капитан 2-го ранга Виктор Андреевич Виноградов предпринял необходимые меры по активизации деятельности контрразведки. В начале 1917 г. выступил инициатором созыва совещания, где планировалось обсудить один вопрос: «О создании морской контрразведки». Мероприятие продлилось восемь дней. В нем приняли участие руководитель разведывательного делопроизводства ГУГШ полковник М.Ф. Раевский, начальник Центрального военно-регистрационного бюро полковник В.Г. Туркестанов, заместитель начальника Морской регистрационной службы МГШ полковник А.И. Левицкий, начальник контрразведки штаба Петроградского военного округа полковник В.И. Якубов и начальник Петроградского морского контрразведывательного отделения полковник И.С. Николаев. Реализовать все идеи не удалось. После Февральской революции из органов военной контрразведки были уволены все жандармы, а также чиновники Департамента полиции[359].
Несмотря на это система военно-морской контрразведки, по крайней мере формально, продолжала функционировать. К октябрю 1917 г. она имела следующую структуру:
Центральная морская регистрационная служба (Петроград):
Петроградское морское контрразведывательное отделение.
КРО штаба Балтийского флота (Ревель):
КРО штаба Свеаборгской крепости;
КРО штаба Або-Оландской укреп. позиции;
КРО в Ботаническом заливе;
КРО штаба Крепости Императора Петра Великого;
КРО штаба Моонзундской укреп. позиции.
КРО штаба Черноморского флота (Севастополь):
КРО штаба Севастопольской крепости;
КРО штаба Очаковской крепости;
КРО штаба Восточного района Черноморского флота (Батуми);
КРО штаба Северо-Западного района Черноморского флота (Одесса);
КРО штаба Керченской укреп. позиции;
КРО штаба Дунайской укреп. позиции;
КРО штаба Мариупольского военного порта;
КРО Николаевского военного порта.
КРО штаба Флота Северного Ледовитого океана (Архангельск):
Мурманский контрразведывательный пункт;
Кемьский контрразведывательный пункт[360].
В истории гибели линкора «Императрица Мария» до сих пор остаются «белые пятна». 11 июня 1911 г. корабль был заложен на заводе судостроительной компании «Руссуд» в Николаеве и к началу 1915 г. был почти достроен. 30 июня 1915 г. он прибыл в Севастополь и в течение двух месяцев проходил приемные испытания. Было выявлено несколько недоработок. Представляют интерес замечания Постоянной комиссии, проводившей испытания линкора: «Система аэрорефрижерации артиллерийских погребов «Императрицы Марии» испытывалась в продолжении суток, но результаты получались неопределенные. Температура погребов почти не понизилась, несмотря на суточную работу холодильных машин. Неудачно выполнена вентиляция. Ввиду военного времени пришлось ограничиться только суточными испытаниями погребов». В сентябре 1915 г. «Императрица Мария» вошла в состав Черноморского флота. К 25 августа приемные испытания завершились. Участвовала в боевых операциях против германо-турецкого флота.
20 октября примерно через четверть часа после утреннего подъема матросы, находившиеся в районе первой башни линкора «Императрица Мария», стоявшего вместе с другими кораблями в Севастопольской бухте, услышали характерное шипение горящего пороха, а затем увидели дым и пламя, выбивавшиеся из амбразур башни, горловин и вентиляторов, расположенных вблизи нее. На корабле сыграли пожарную тревогу, матросы разнесли пожарные рукава и начали заливать водой подбашенное отделение. В 6 ч 20 мин
