Одна из причин такого отношения – отсутствие четкого перечня вопросов, не подлежащих разглашению перед посторонними лицами.
Перечень сведений в сфере внешнеполитической деятельности государства, относимых к государственной тайне
В начале прошлого века в Российской империи не существовало межведомственного перечня сведений, относимых к государственной тайне. Каждый владелец секретной информации – Правительство, МИД, Министерство обороны, Департамент полиции – самостоятельно определял состав сведений, относимых к государственным секретам.
Основным источником, позволяющим получить представление о составе сведений, охраняемых государством в сфере внешней политики, служат архивы царского МИДа, частично рассекреченные после революции 1917 г. Можно выделить следующие группы сведений.
Переписка императора и руководства государства.
Как мы видим, из приведенного выше перечня под конфиденциальную информацию подпадал очень широкий круг вопросов – начиная от переписки послов и заканчивая аналитическими материалами по различным аспектам внешней политики.
Органы защиты информации в МИДе
Во внешнеполитическом ведомстве вопросами обеспечения защиты государственной тайны в сфере внешней политики занимались:
– шифровальный департамент – вопросы организации криптографической защиты каналов связи;
– послы и консулы, на которых был возложен весь спектр обязанностей, начиная от подбора технического персонала и заканчивая организацией отправки дипломатической почты.
В конце XIX в. шифровальная служба МИДа была организована следующим образом. При канцелярии министра был шифровальный департамент с двумя отделениями. Их функции были следующими:
Первое отделение – ведение всей шифропереписки с заграничными учреждениями. Его возглавлял барон К.И. Таубе.
Второе отделение – дешифровка чужой дипломатической переписки.
Специального учебного заведения, где бы преподавали искусство криптографии, в России не было, и поэтому чиновниками в шифровальный департамент, как, впрочем, и во все другие департаменты министерства, назначались не лица, обладающие суммой определенных знаний и известными способностями, а окончившие лицей или юридический факультет.
В годы Первой мировой войны организацией шифросвязи в МИДе ведал цифирный комитет. В 1915 г. в него входили А. Нератов, В. Арцимович, Базили, К. Таубе, Э. Феттерлайн, Ю. Колемин, М. Чекмарев, Н.Г. Шиллинг, Н.И. фон дер Флит. Члены этого комитета были в курсе всех вопросов, связанных с организацией шифросвязи в России. В частности, члены комитета располагали информацией о всех использующихся на линиях связи шифрах, о действующих системах ключей и т.п.[464]
5 октября 1917 г. управляющий шифровальным отделением МИДа, член цифирного комитета Ю.А. Колемин подал подготовленную им совместно с его помощником М.Н. Чекмаревым докладную записку на имя министра иностранных дел Временного правительства Михаила Терещенко.
Эта записка, по словам Колемина, писалась в момент, когда специальная служба России «оказалась на грани крушения». Поэтому автор считал совершенно необходимым безотлагательную ее полную реорганизацию.
Он писал: «Отделение теперь функционирует. Но я не вижу возможности, чтобы оно оказалось впоследствии жизнеспособным без проведения в жизнь указанных мною принципов, которые, по моему глубокому убеждению, могут быть изменены в частностях, но не по существу». Иначе дело идет «к неминуемому банкротству, последствия которого могут быть для нас неисчислимыми».
Записка Колемина представляет особый интерес. В ней автор рассматривает место сотрудников шифровального отделения МИДа в «Табеле о рангах» и предлагает, как нужно перестроить всю систему шифровальной службы МИДа.
Необходимость перестройки деятельности криптографической службы, в общем, понимали и руководители министерства. Но вопрос пытались решить лишь формально. Хотя и был наспех подготовлен проект, в котором делалась попытка скопировать подобную немецкую специальную службу. В этих условиях и появился документ Колемина.
В своей записке Колемин указывал, что работники криптографической службы всегда считаются как бы людьми второго сорта, рядовыми чиновниками, что особенно бросается в глаза на фоне привилегированных дипломатов.
Но между тем этим людям второго сорта «шифры и вместе с ними все государственные тайны даются прямо в руки... Но это еще не все. Получив шифры и государственные тайны в свои руки, эти люди навсегда замыкаются в... экономические рамки ничтожного оклада. Прозябание на местах и беспросветная будущность – вот к чему сводится горизонт этих людей».
Далее Колемин пишет: «На каком именно основании тут предполагалось бы, что они должны чувствовать особую с интересами своего дела солидарность, остается неизвестным, за исключением только тех случаев, если удалось бы набрать полный штат таких идеалистов, добросовестность коих можно было бы безнаказанно эксплуатировать, что, очевидно, не входит в расчет законодателя. Я не отрицаю, что во время войны можно и на самом деле рекрутировать такой благонадежный кадр даже на основании только что изданного положения. Стоит только обратиться, как это и делается, к раненым офицерам, числящимся на действительной службе, чтобы иметь людей, исполняющих свой воинский долг хотя бы и в тылу. Но ведь такое состояние не вечно. Когда-нибудь да кончится война и настанет час демобилизации. И в этот час наши шифровальщики перестанут быть прикомандированными к нам офицерами и очутятся всецело в условиях делопроизводителей VIII и VII разряда шифровального отделения»[465] .
Из приведенной цитаты можно видеть, что не все благополучно в шифровальной службе МИДа России. Маленькая зарплата, отсутствие перспектив роста, пренебрежительное отношение со стороны дипломатов и обычных чиновников, ограничения, накладываемые самой спецификой службы шифровальщиков, – все это вызывало проблемы с подбором кадров для шифровального отделения МИДа и обеспечением режима секретности.
А может, попытка скопировать иностранные образцы организации криптографической службы на русскую почву поможет решить эту проблему? Ответ Колемина:
«Я считаю свою обязанность высказать глубокое мое убеждение, что эта цель не достигается вовсе. Я осмеливаюсь утверждать, что здесь имеется только одна неизбежность провала всего нашего дела о шифрах и возможность нанесения интересам непоправимого вреда.
На самом деле, при осуществлении задания, заключающегося в перенесении на русскую почву иностранных образцов, хотя бы и хороших, нельзя упускать из виду необходимость согласовывать их с
