– Раньше мне было очень холодно. После возвращения я никак не могла согреться.
– Я знаю. Извини, но без привычки к холоду было бы намного труднее. И за пещеру тоже прости, когда я говорила через тебя. Я знаю, тебе пришлось трудно. Я сама не ожидала и очень сожалею.
Дайана кивнула, легко простив сестру.
Чем дальше она уходила от двери, тем сильнее ее охватывала тревога.
– Куда мы идем?
– Я должна тебе кое-что показать.
Вспомнив осторожные намеки Квентина на то, что духи не любят отвечать на вопросы и расспрашивать их бесполезно, Дайана ненадолго замолчала. Она сама не заметила, как у нее вырвалось:
– Почему бы тебе просто не сказать нам, кто убил тебя?
К ее удивлению, Мисси ответила. Если это можно, конечно, было считать ответом:
– Потому что ни тебе, ни Квентину это ничего не даст.
Впервые она назвала его по имени. Дайана удивилась и сразу заподозрила, что сегодня ее действительно может ожидать что-то значительное.
– А вдруг Квентин поможет? – сказала девушка. – Он столько лет разыскивает убийцу.
– Я знаю, – ответила Мисси.
– Тогда скажи, успокой его. Или ты хочешь, чтобы он и дальше продолжал мучиться?
– Нет, не хочу, – Мисси остановилась и повернулась к Дайане. Та посмотрела вперед, туда, где все тянулся и тянулся коридор. Казалось, он никогда не кончится. – Раньше я не могла поговорить с ним. Однажды он привез с собой медиума, но и тот мне не помог.
– Он ничего мне об этом не говорил.
– Давно это было.
– А ты откуда знаешь? Ведь у вас нет времени.
Мисси едва заметно улыбнулась:
– Ты тогда была намного моложе. – Она подумала и прибавила: – И еще нетерпеливее и целеустремленнее. Я видела его отсюда, а поговорить с ним не могла. – Девочка вздохнула, худенькие плечики поднялись и опустились.
– Но ты можешь поговорить с ним сейчас. Через меня. Просто скажи ему все, что нужно. Успокой его.
– Успокаивать его? Это не в моей власти.
– Неправда, – возразила Дайана.
– Квентин винит себя в том, что не смог защитить меня. Спасти. Но больше всего винит себя за то, что видел – в Пансионе творится что-то неладное. Или по крайней мере творилось. Он это чувствовал, также как и я. Он медиум и ясновидец от рождения, хотя сам считает, что стал им после того, как увидел меня. То, что произошло со мной, только пробудило его способности.
– Мисси...
– Он чувствовал, что в Пансионе живет зло, но не верил своим ощущениям, – не обращая внимания на Дайану, продолжала девочка. – Наверное, потому, что был старше меня. А может быть, Квентину просто никто не сказал, что он отличается от других, и он решил быть как все. Предпочел не обращать внимания на ощущения, которые не мог объяснить. Его разум игнорировал их, сомневался в них. Квентин его и слушал. Точно так же, как ты столько лет слушала своих докторов.
– У меня было совсем другое.
– Ничего подобного. То же самое было и у тебя. Ты знала, что здорова, тем не менее продолжала слушать врачей. Потому что в глубине души боялась правды.
– Не знаю, о чем ты говоришь... – проворчала Дайана.
– Да знаешь ты уже все. Знаешь, что сквозь стену, разделяющую мир живых и мир мертвых, можно пройти. Или ты не убедилась в том, что умеешь открывать дверь? Или не видишь, как мы проходим через нее? А разве сама ты не проходила к нам? Вот сейчас ты идешь рядом со мной. Что, и это тоже неправда? – Мисси помолчала, затем продолжила: – Ты боишься остаться здесь. Точно так же, как и те люди, которых мы с тобой видели в больнице, когда навещали нашу маму. Мы с тобой всегда знали, что они собой представляют. Живые тела без душ.
У Дайаны перехватило дыхание. Холодный страх, таившийся внутри ее, начал расползаться по всему телу. Слова Мисси вызвали внезапный прилив воспоминаний, очень ярких и живых. Она словно перенеслась на тридцать лет назад. Держась за руку отца, она топала маленькими ножками по странному белому коридору с дверями по обеим сторонам. Одни были открыты, другие – закрыты. За закрытыми стояла тишина либо слышался плач или смех, реже – жуткое завывание. Заглядывая в открытые двери, она видела кровати. На них лежали или сидели люди – читали, слушали радио или смотрели телевизор.
На кроватях люди лежали недвижимо, спали или находились без сознания. Последние были опутаны разноцветными проводами, соединенными с какими-то приборами, жужжащими и мигающими лампочками.
Некоторые люди умерли. Тела еще дышали, а приборы регистрировали пульс, но те, кто жил в телах, покинули их. Навсегда. Не только сейчас, уже тогда Дайана это ясно понимала. Откуда она все узнала? Да ниоткуда. Просто всегда знала – и все. И ей ни теперь, ни тридцать лет назад не нужно было ничего ни доказывать, ни объяснять – она сама могла бы рассказать, что случилось с теми людьми из больницы, которые умерли.
Просто кто-то открыл им дверь, а возможно, они и сами ее открыли, прошли за нее и остались по другую
