лежат, аккуратненько, стопочками. Приходил сюда и от нечего делать стаскивал их туда из разных мест. Не все, конечно, документы нашел, но большинство.
– Удачная мысль, – одобрительно произнесла Стефания, следуя за плотником.
Они обогнули гору мебели в центре подвала и подошли к полутемному углу, забитому старыми регистрационными журналами, коробками, перевязанными клейкой лентой, и чемоданами. Увидев это, Стефания едва не застонала.
– Господи, – прошептала она.
– Темновато тут, – сказал Паджетт. – Может, перетаскать все поближе к лестнице? А вы уж там выберете, что вам нужно. Так быстрее получится, чем брать отсюда по коробке и вверху смотреть.
Стефания разгадала его хитрость. Старый плут надеялся, что, пока она будет копаться у лестницы в макулатуре, он сможет пойти к себе в служебную комнатушку и часок-другой прикорнуть.
Она помолчала, обдумывая ситуацию.
– Значит, так, – решила Стефания. – Думаю, здесь находятся самые старые документы. Как ты считаешь?
– Да, наверное, – пожал плечами Рэнсом. – Коробки принесли сюда первыми. Стало быть, у стены стоит самое старье. – Он посмотрел на Стефанию. – Если бы я знал, что вы ищете, я бы подсказал, где это находится. Поиски бы вам сократил.
Она ответила сразу:
– Да я и сама не знаю, что искать. Но раз уж вы вызвались мне помочь, давайте оттащим к лестнице пару ближайших коробок. Там по идее должна быть недавняя документация. Будем действовать наугад – что попадет полезного, то и попадет.
– Хорошо, – кивнул Паджетт и, охая, поволок к лестнице одну из больших коробок. Чтобы не мешать ему, Стефания отошла в сторону, принялась рассматривать мебель и картины, затем приблизилась к шкафам; печально вздохнув и покачав головой, мысленно бросила монетку и открыла ближайший. Сначала она действительно не знала, что ей следует искать, но догадалась о цели своих поисков сразу, как только наткнулась на первый документ.
– Последняя, – сказал Квентин, пододвигая к себе оставшуюся коробку.
– Нашел что-нибудь интересное?
– Пока не знаю. Попалось несколько старых писем начала девятисотых годов, пришедших сюда – постояльцам и прислуге. Относительно исчезновений тут или каких-либо тайн – ничего нет.
Дайана кивнула на стопку старых фотографий, лежащих перед ней на столе:
– У меня тоже негусто. Я просмотрела все альбомы с фотографиями. Есть забавные снимки, но на большинстве даже дат не указано. Одним словом – пусто.
– Да, Вселенная не дает человеку легких путей.
– Это я уже заметила, – кивнула девушка. – Вполне может быть, что больше для нас ничего и нет и найти мне нужно было всего одну фотографию.
Дайана часто рассматривала тот снимок. Две маленькие девочки и собака. Застывшее мгновение.
– Возможно, – согласился Квентин. – Знаки и знамения, – медленно произнес он.
– Это их мы с тобой ищем?
– Бог знает. Бишоп называет их указателями. Он говорит, что большинство людей проходят мимо. Одни не обращают внимания, другие – не замечают. Наверное, он прав. Многие настолько заняты, что даже не анализируют прожитые дни, чтобы увидеть подсказки и намеки, которые посылает им Вселенная.
– А как, по мнению Бишопа, должны выглядеть указатели?
Квентин был рад сменить тему и, пока они разглядывали оставшиеся находки, незаметно перевел разговор на работу своего спецподразделения. Он подумал, что отвлечет Дайану от тяжелых воспоминаний, в которые она регулярно впадала после своего недавнего путешествия в «серое время», вызванного бурей. И хотя в мозгу его роились вопросы, он посчитал, что задавать их Дайане сейчас, пока она еще не отдохнула, бессмысленно.
Пока стихала за окнами непогода, он говорил о своей работе, о коллегах, о сложностях, с которыми они сталкиваются в расследовании преступлений, рассказал несколько баек, ходивших в отделе, даже упомянул, какими прозвищами они награждают друг друга. В заключение Квентин поведал о нескольких расследованиях.
Он не был уверен, что Дайана слушает его. Иногда ему казалось, что девушка не обращает на него внимания или, скорее, воспринимает его голос как шумовое оформление. Но одно он знал твердо – сейчас Дайане нужно было чувствовать кого-то рядом. Кроме того, он преследовал и свою цель: надеялся лишний раз успокоить Дайану, примирить ее с мыслью о существовании у нее паранормальных способностей рассказом о людях, которые воспринимают их совершенно серьезно. Поэтому и говорил о событиях крайне странных как о само собой разумеющихся, обычным голосом человека, для которого паранормальные явления давно не вызывают никакого удивления.
Иногда Квентину казалось, что его усилия не пропали даром – в глазах Дайаны то и дело вспыхивал интерес к повествованию.
– Знаки и знамения? – повторил он. – Ну, выглядеть они могут по-разному. Как угодно. Обычно чем проще, тем вероятнее, что это они и есть. Например... – Он окинул взглядом рассыпанные перед ним безделушки из последней коробки, затем сунул в нее руку, извлек небольшую старинную бонбоньерку, раскрыл ее. – Вот посмотри. На первый взгляд обычная, ничем не примечательная дребедень, не так ли?
– Да, ну и что? – пожала плечами Дайана.
– Внутри наверняка лежат малозначащие вещи. – Квентин принялся вытаскивать из бонбоньерки содержимое – зажигалку, связку ключей, несколько расчесок и заколок, авторучку, кроличью лапку,
