ГЛАВА ПЕРВАЯ
Джошуа Коул, услышав незнакомый звук, почувствовал, как по телу пробежала дрожь. Ощущение было настолько редким, что он не сразу идентифицировал его.
Джошуа был человеком, который в любых стрессовых ситуациях умел найти выход и продолжал двигаться вперед. И он гордился этим. Именно это качество помогло ему преуспеть в мире крупного бизнеса.
Он нажал кнопку двусторонней связи, соединявшей его с секретаршей. Офис Джошуа подчеркивал величие его обладателя. Окна от пола до потолка открывали потрясающий вид Ванкувера: на переднем плане высились небоскребы, а фоном для них служили горные вершины, сиявшие снежной белизной.
Но если окружающая обстановка отражала его уверенность в себе, то голос в данный момент свидетельствовал совсем о другом.
- Скажи, что это совсем не то, о чем я подумал.
Но звук раздался снова: он проник сквозь толстую резную ореховую дверь и теперь еще был усилен интеркомом.
Однако звук нельзя было спутать ни с чем. Детский плач: тихие всхлипывания, переходившие в громкий крик.
— Они сказали, что вы их ждете, — сказала его секретарша Эмбер, и голос ее повысился — то ли от паники, то ли в попытке перекрыть детский плач.
Конечно, он их ждал. Хотя и не сегодня. И не здесь. Детям, и особенно орущим младенцам, не место в офисе компании «Солнце», которую он основал за чаем на приеме в отеле «Королева Виктория».
Обстановка офиса отражала атмосферу, которая царила и на его курортах: изысканная, дорогая, роскошная. Ни одной неуместной детали. Предметы искусства были подлинными, антиквариат — старинным, ковры привезены с лучших базаров Турции.
Умелое использование богатых красок и экзотических тканей создавало неповторимый стиль офиса, который являлся отражением его хозяина — человека мужественного и харизматического, уверенного в себе.
Но сегодня утром, когда Джошуа стал пристально изучать свой следующий проект, обстановка кабинета показалась ему... скучной. На рабочем столе его были разбросаны фотографии заброшенного курорта в диком уголке Британской Колумбии.
Охотничий домик на Лосином Озере должен быть превращен в желанную цель для молодых богатых бизнесменов, стремящихся к острым ощущениям. Его клиенты требовали необыкновенных приключений — и всех удобств пятизвездочного отеля.
Пробная поездка на Лосиное Озеро была для Джошуа не совсем удачной. Владельцы охотничьего домика не очень охотно разговаривали с ним, а о продаже речь даже не шла. Лесные угодья, примыкавшие к озеру, принадлежали семье с 1930-х годов, и наследники испытывали к этим местам сентиментальные чувства.
Но сантименты не могли оплатить счета, и Джошуа Коул продумывал свой следующий шаг. Он убедит семью Бейкер в том, что превратит угодья Лосиного Озера в потрясающее место, которым они смогут гордиться. Он встретится с ними в частной обстановке и склонит на свою сторону. Джошуа Коул был человеком, которому прекрасно удавалось завоевывать доверие людей.
У Джошуа был уже курорт в джунглях Амазонки — с экскурсиями по тропическому лесу и в африканских саваннах — с фотосъемкой сафари. И, конечно, у него по-прежнему был маленький отель с собственными апартаментами в Италии, в сердце Тосканы, с дегустационным залом прекрасных старинных вин.
Совсем недавно компания «Солнце» открыла пятизвездочные отели на Гавайях и Канарских островах.
Отели для любителей воды и ненавистников детей.
Конечно, не совсем «ненавистников». Некоторые из его лучших клиентов были просто очень занятыми родителями, которые отчаянно нуждались в отдыхе от забот о своих чадах.
«Уа-уа-уа».
Этот звук объяснял все. Даже его собственная сестра Мелани, домашняя клуша, которой она сейчас стала, приняла его предложение передохнуть вместе со своим муженьком на недавно открытом курорте на Канарах.
Каким образом его племянница и племянник оказались здесь? Его рабочий календарь гласил, что они должны приехать завтра. Джошуа планировал, из уважения к сестре, встретить самолет, погладить свою племянницу по головке и одобрительно почмокать при виде новоиспеченного племянника. А потом усадить всех — вместе с приехавшей с ними няней — в лимузин, помахать им ручкой и пожелать хорошо отдохнуть. В эксклюзивном отеле на Канарах.
И дядя Джош будет героем дня.
Ребенок беспрерывно орал в приемной офиса, и у Джошуа стала раскалываться голова. Ему следовало помнить, что планы всегда нарушались, когда в них участвовала его сестра.
— Что происходит? — тихим голосом спросил Джошуа в интерком. Его легендарная невозмутимость покидала его, когда дело касалось детей, даже если они были его родственниками.
— Здесь... э... какая-то женщина. С ребенком и еще одним, совсем крошкой.
— Я знаю, кто они, — сказал Джошуа. — Почему ребенок так кричит?
— Вы знаете, кто они? — воскликнула Эмбер, учуяв вроде предательства.
— Они не должны быть здесь. Они должны...
— Мисс! Простите! Вам не следует заходить сюда!
Но прежде чем Эмбер успела его защитить, дверь кабинета распахнулась.
Несмотря на крик, издаваемый покрасневшим младенцем, на Джошуа вдруг снизошло небывалое умиротворение, когда он взглянул на женщину, стоявшую в дверях его святая святых.
Невзирая на оравшего малыша, прижатого к груди, и четырехлетнюю девочку, цеплявшуюся за край ее пальто, женщина держала себя с невозмутимым достоинством, словно прочный морской корабль, способный выдержать любой шторм, которому в данном случае, как казалось Джошуа, был подобен визжавший младенец.
Племянница смотрела на него с явной неприязнью, и это вызвало в нем еще большее замешательство. В прошлый раз, когда Джошуа гостил у сестры в Торонто, он старался избегать пугавшей его любви племянницы, а дети, как кошки, очень чутко реагируют на такие вещи. Племянник же тогда существовал еще в виде большой выпуклости под свитером сестры, и никакой няни в доме не было.
Крики младенца и угрюмый вид племянницы не смогли отвлечь его от мысли о том, что такой женщины, как эта, он еще ни разу в жизни не встречал.
Конечно, Джошуа Коулу были прекрасно известны совершенства противоположного пола. Его мир был наводнен женщинами со стройными, скульптурно вылепленными телами, с отбеленными зубами, с безупречной формы бровями, совершенным макияжем, сногсшибательными прическами и с одеждой,
Женщина, стоявшая перед ним, была, на его взгляд, воплощением няни. Чистенькая, без всякой косметики, в удобных туфлях и простой черной юбке, выглядывавшей из-под жутко помятого пальто. На одном черном чулке была стрелка — от лодыжки до колена. Для полноты картины не хватало только зонтика.
Она относилась к тому типу женщин, о которых он тут же забывал, один раз взглянув: синий чулок,
