задела его одежду. Он схватил ее за ногу и небрежно вывернул, отбросив Аску на щит Тодзи. Она ошеломленно упала на пол.
— Вижу, она лучше действует под прикрытием щита. Это легко исправить.
Он придавил ногой лежащую Аску, схватил щит и разорвал его, как полоску бумаги.
— Нет ничего непробиваемого для меня, поскольку я рука единственной непреодолимой силы. Если бы Король в Желтом был свободен, в рассвете своей славы, ваш жалкий знак не смог бы остановить его, и для меня это не преграда. Я истинный Разбивающий Миры, — он отбросил щит.
Не обращая внимания на слабые удары Тодзи, он схватил его за горло, затем, подобрал Аску, которая начала приходить в себя. Подойдя к краю балкона, он поднял их обоих над пропастью. Бутылка с Кенсуке висела у него на поясе, мягко качаясь от ветра.
— Это ваш последний шанс. Клянитесь, или умрете.
— ХРЕН ТЕБЕ! — закричала Аска.
Тодзи рассмеялся.
— Да, поцелуй меня в ЗАДНИЦУ, ты, дерьмовый ублюдок! Теперь, мы поклялись, ты должен опустить нас.
Аска продолжала осыпать Регента бранью, сбиваясь на немецкий, которого Тодзи не понимал. Регент уставился на нее, то ли удивленный, то ли из вежливости, ожидая, пока она закончит. Тут у Тодзи появилась идея.
Он потянулся своими руками, которые были свободны, но не к Регенту, а к его поясу. Он сорвал пробку с бутылки и Кенсуке вырвался из нее, все еще одетый в свою школьную форму. Он оставался полупрозрачным, и парил, очевидно не нуждаясь ни в какой опоре, в нескольких шагах от Регента. Тодзи уронил бутылку.
— Уупс. Не хватает рук, чтобы держать и нас и свой пояс, а? — в этот момент, его больше всего интересовало, как он ухитряется так свободно говорить, с рукой сжатой вокруг своего горла. Отложив выяснение этого вопроса на потом, он продолжал. — Ты облажался, жопа. Кенсуке свободен, я сделал то, ради чего, черт возьми, я прибыл сюда. Убей меня, или делай, что хочешь, меня это не волнует. Я устал от всей этой проклятой вселенной, я хочу вернуться домой. Но даже если ты убьешь меня, ты все равно останешься ЖАЛКИМ НЕУДАЧНИКОМ!
На мгновение повисла тишина, а затем раздался хохот Регента. Аска замолчала, прервав поток оскорблений и увидев висящего рядом Кенсуке. Она почувствовала, как коченеет ее тело, под порывами пронизывающего, холодного ветра, возникшего как по мановению волшебной палочки. И ей стало ясно, что она должна сделать.
— Похоже, Внешним Богам следует уволить тебя, и взять Тодзи в качестве нового геральда. Уж поверь мне, раз Тодзи смог перехитрить тебя, значит мозгов у тебя не больше, чем у булыжника. Ну и неудачник же ты. Ангел Мохнатый Шар был более опасен, чем ты.
Его смех становился все громче, вместо ответа, он бросил ее и обратил все внимание на Тодзи, который показывал ему язык.
Аска молча падала, открывшись силе внутри себя. Ее кровь гудела, и она вновь слышала песню, но теперь вместе с песней в нее в нее вливалась сила зимних ветров, сила Вендиго, ее сила, похожая на причудливую мелодию флейты. Зима опустошала и убивала, ее холод высасывал жизнь из всех, кого касался, но все это было частью жизненного цикла, и, в конце концов, природа вновь создавала плоть и наделяла ее разумом. Зима убивала, но она также очищала землю перед приходом весны. В этом было ее назначение. Осознав это, она призвала вихри.
Они услышали ее зов и боролись, подобно укрощаемым диким лошадям, но в конце концов, прежде чем Аска ударилась о землю, они признали ее хозяйкой и преклонились перед ней. Дикое ликование охватило ее сердце, и она испустила громкий и яростный победный крик.
Вихри подхватили ее и подняли на уровень балкона, к Кенсуке, улыбающемуся ей, к потрясенному Тодзи, и Регенту, продолжающему смеяться. Но его смех не внушал страха, поскольку в ее глазах это был смех высокомерного дурака. Она протянула руку и ее дети нанесли удар, отбрасывая Регента далеко от Тодзи, швырнув его вниз, на улицы, в то время, как Аска поймала Тодзи и подняла его на балкон.
Как же легко можно сокрушить его. На мгновение, весь гнев, вся ярость, вся боль, что он причинил ей, вернулись к Аске, и она знала, что если захочет, может покончить с ним. Это была только ее мечта, выскользнувшая из сознательного разума, но внутри нее пробудился хищник, и он жаждал крови. Она была голодна.
Тодзи дрожа уставился на нее, и Аска поняла, что он мог прочитать ее мысли по ее лицу, или еще как-то, и он мог ощутить ее мощь. В его глазах она видела собственное отражение. Она пылала силой, ее развевающиеся волосы горели оранжевым нимбом, а в глазах мерцало пламя. Ее собственное отражение словно ударило ее.
Увидев лицо… так похожее… похожее на ее, пришло понимание, и она снова стала самой собой, потеряв желание убить того, кто не был ее настоящим врагом. Она вновь желала иметь дело с истинным противником.
Аска взмахнула рукой и ее меч оказался в ней, снова вспыхнув в ее руке, питаемый ее силой. Одним ударом она разрушила янтарь вокруг Кассильды, освободив ее.
— Освободите заключенных. Я разберусь с Регентом и его армией. И дай мне бутылку, она понадобится мне.
— Я не думаю, что он… — Тодзи вздрогнул, заглянув во мрак с балкона, — …мог выжить, — он рассеянно протянул кувшин Оукраноса ей.
— Он не человек, — сказала Кассильда, — Пошли, Тодзи, мы должны освободить заключенных.
Кенсуке наконец заговорил:
— Я помогу вам. Они знают меня. Все мы здесь знаем друг друга, — его голос был спокоен, и звучал взрослее, чем помнил Тодзи, — Идем.
Тодзи уставился на Аску.
— Что… что, черт возьми, случилось с тобой?
— То, что в свое время, случится и с тобой, — ответила Аска, — Сейчас… на какое-то мгновение… я поняла Рей.
Она взмыла в воздух и исчезла из виду.
Немного найдется занятий настолько «забавных», как попытка освободить сотни безумных инопланетных существ, половина которых хочет уничтожить друг друга, а другая половина хочет скрыться от остальных. Однако, Кенсуке, Тодзи и Кассильда взялись за это дело, разбивая двери и предотвращая стычки.
Сначала струйкой, а затем потоком они выливались через двери дворца, стремясь куда глаза глядят. Наконец, остался только человек-змея. Никто не знал, как общаться с ним, но он следовал за ними и помогал, как мог.
В конце концов, последний из заключенных был освобожден, и они поплелись вверх по лестнице. Тодзи повернулся к Кенсуке, пытаясь сообразить, что сказать, но ничего не приходило в голову. Он тихо произнес:
— Ты пропустил несколько важных футбольных матчей.
— Спасибо тебе, Тодзи, — ответил Кенсуке, — Ты рисковал жизнью.
— Не мог же я позволить немке сделать это одной. Она бы не справилась, — его слова показались ему самому неискренними, и Тодзи перевел взгляд на Кассильду, — Что теперь?
— Теперь мы должны убедиться, что я права и Трон Кошмаров разрушен.
Они быстро добрались от входа в темницу до большого тронного зала, с куполообразным потолком, и желтыми символами, выступающими на черном, как смоль, полу. Потолок изображал звездное небо, как его видно с Альдебарана, очень походившее на небо Земли, но в деталях отличающееся, все-таки пятьдесят световых лет. В центре зала лежали пять больших осколков черного камня с золотыми прожилками.
— О, да! Мы сделали это! — закричал, подпрыгнув, Тодзи, — Отсосите-ка это, ваше высочество, — он выставил палец в непристойном жесте, примерно в том направлении, куда упал Регент.
— Теперь все сводится к тому — будут ли Внешние Боги поддерживать его?
