— Уже несу, — официантка быстро принесла их напитки.
Как только она отошла, Кадзи сказал:
— Хорошо, начнем собрание, — он постучал по солонке, стоящей на столе, — Сейчас главное, что мы должны сделать — это разобраться с тем, что всем нам фактически известно…
It all returns to nothing,
it all comes tumbling down,
tumbling down, tumbling down,
it all returns to nothing,
I just keep letting me down,
letting me down, letting me down,
in my heart of hearts,
I know that I called never love again
I've lost everything
everything that matters to me,
matters in this world
Синдзи не мог заснуть из-за ожогов. Они быстро заживали, но все равно, не было такого положения, при котором он мог бы спать, не оказывая на них давления. Но, по-крайней мере, сейчас он не выглядел, как мумия.
Сон полностью улетучился, когда среди ночи Аска принялась кричать. Через несколько секунд, он неловко поднялся с кровати, всунул ноги в тапочки и похромал в темноте к двери.
Крик прекратился, как только он просунул голову в дверь.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
Она села, часто всхлипывая.
— Город в огне, — выдавила она, — Токио-3 горел, — она спрятала лицом в колени.
Он открыл дверь, но вынужден был задержаться секунд на пять, из-за резкой боли, вспыхнувшей в левом бедре. Споткнувшись, он ухватился за ручку двери, и рука тоже заболела. Наконец, он доковылял до нее.
— Это был просто сон.
Она посмотрела на него, ее лицо было в слезах.
— Брат Уриэля появился, жаждая мести. Он спалил Токио-3 и все погибли. Хикари сгорела на моих глазах, — она ткнулась лицом в его плечо, как только он оказался рядом с ней, заставив его вздрогнуть, от боли.
Он неловко обнял ее.
— Не плачь. Это был только сон.
Некоторое время, Аска продолжала рыдать, пропитывая слезами бинты под его рубашкой. Потом, она подняла на него глаза.
— Ты не злишься на меня, правда?
— Почему я должен сердиться на тебя? — спросил он.
— Ты был в беде, а я не сделала… я имею в виду, Тодзи и Рей оба прибежали, но я старалась показать, что я могу выполнять приказы, и… Я не должна была бросать тебя там, — ее пальцы вцепились в его плечо, снова заставив вздрогнуть.
Память Синдзи наотрез отказывалась показывать то, что произошло тогда.
— Я не должен был засыпать на трибуне. Я не был бы ранен, если б не заснул.
— Это не твоя ошибка, — сказала она, дрогнувшим голосом, — Ты не должен себя винить.
Он покачал головой.
— Вы все нуждались во мне, а я облажался, — он вздрогнул, когда боль снова запульсировала в левом бедре.
— Я сделала тебе больно? — встревожилась Аска, — Я забыла, что твои раны еще не зажили, — она отпустила его плечо.
— Нет, все нормально, — ответил он, опять вздрогнув, — Не волнуйся обо мне.
— Я все еще не могу поверить, твой собственный отец послать тебя в бой раненным. Он, вообще, когда-нибудь думает о тебе?
— Отец ставит работу превыше семьи, — ответил Синдзи, — Я тут поспорил с ним, хотя без толку, — он сел рядом с ней.
— Ты поспорил с ним? — спросила Аска, повернувшись к нему лицом.
— Я пытался заставить его рассказать, что он сделал с Рей, но это не сработало. Но после этой перепалки я почувствовал себя лучше. — Воспоминание об этом немного подняло ему настроение.
— Хорошо, — сказала Аска, — Этому старому ублюдку давно пора было сделать втык. Он скрывает что-то от нас, я уверена в этом, — она, не задумываясь, прижалась к нему, — Я рада, что ты не похож на него.
Синдзи вздрогнул еще сильнее, но ни чем не показал, что испытывает боль в правой части груди. К своему собственному удивлению, ему не хотел оставаться сейчас одному.
— Бывают времена, когда я удивляюсь — что нас связывает?
— И мне очень жаль, что я накричала на тебя во время той всеобщей ссоры на Скимитаре. Я просто была… Я хотела сделать кому-нибудь больно, и только потом я поняла, что я единственная, кто заслуживает этого.
— Я тоже не должен был выходить из себя, — сказал он, — Я прощаю тебя.
Он чувствовал, как ее волосы волнами спускаются по правой стороне его тела, и с удивлением заметил, что ее голова на его плече больше не причиняет ему боль.
— Я тоже прощаю тебя, — сказала Аска. Ее голос звучал гораздо мягче, чем он привык, — Но ты действительно не сделал ничего такого, за что следовало бы извиняться, — она взглянула на него и улыбнулась.
Они смотрели друг на друга. Их лица находились всего в нескольких дюймах друг от друга. Так прошло несколько секунд, затем, она зажмурилась.
«Неужели, она хочет, чтобы я поцеловал ее? — спросил он сам себя, — Хочу ли я поцеловать ее? Да», — решил он. Синдзи закрыл глаза и, склонившись к ней, с трепетом коснулся ее губ своими.
Некоторое время, они оставались неподвижны, затем, раздался голос Мисато:
— Нельзя ли потише? Я стараюсь…о, я вижу вы заняты.
Они отпрыгнули в стороны друг от друга, залившись краской.
— Мы ничего не делали, ма, — сказала Аска.
— Аске приснился кошмар, ма, и я только пытался… мм… — мысли Синдзи замерли, а затем его нога породила новую волну боли.
Мисато подняла бровь.
— Ма?
Аска и Синдзи почувствовали себя глупо.
— Мм…мне в самом деле надо поспать, — сказал Синдзи.
— Я…мм…ах… — произнесла Аска. Она выглядела, словно в нее попал торт со взбитыми сливками.
Мисато рассмеялась.
— Хорошо, можете называть меня «ма», если хотите. Только, если можно, не будите меня среди ночи. Ты кричала перед этим, Аска?
— Мне приснился кошмар, — ответила она тихо, опустив взгляд.
Мисато подошла и сжала ее плечо.
— Выше голову. Вы сделали все, как надо. Я очень горжусь вами обоими.
— Столько людей погибло… — Аска взглянула на Мисато, слишком уставшая, чтобы снова плакать, но с явными следами пролитых слез на лице.
— Я знаю. И я никогда не забуду о них. Но мы должны похоронить мертвых и двигаться дальше. Иначе, мы не сможем предотвратить гибель еще большего количества людей, — ее голос понизился, а лицо
