в видеоигры и она понимает меня с полуслова. Думаю, Хикари и Анна понравились бы друг другу. Да, кстати, как поживает Анна? Вы дали ей мой адрес?
Отец Хикари работает в NERV, в какой-то секретной лаборатории, и никогда не говорит о своей работе. Но поскольку он генетик, то, наверное, он изучает образцы этого дурацкого лохматого мяча, убитого мной. Они собрали все до единого кусочка. К тому же осталось несколько фрагментов Салгила, хотя наши ЕВЫ… съели большую часть его. Я собираюсь пригласить Хикари к себе.
Мне надо разобрать вещи, которые Мисато разрешила оставить, и найти фотографии мамы и папы. Я боюсь, что могла оставить их в одной из коробок, отправленных в кладовку.
Хикари ела мороженое, сидя рядом с Аской, и наблюдая как та разбирает свои коробки с вещами. Они слушали один из компакт-дисков Аски с немецкой поп-группой Zwei Herzen. Хикари не понимала ни единого слова из песен, но ей нравилась веселая, ритмичная музыка.
Аска вытащила футболку с изображением Валькирии.
— Это с вагнеровского фестиваля в Мюнхене. Удивительно, как давно жили Нибелунги. И все умерли, — она покачала головой и бросила футболку Хикари.
— Тебе нравится опера? — Хикари мельком взглянула на футболку и положила ее на кровать.
— Да. Мне нравится классическая музыка. На мое тринадцатилетие, я, доктор Химмилфарб и Питер ходили на «Свадьбу Фигаро».
— Питер — это твой парень?
Аска покраснела.
— Он втрое старше меня. Питер был моим инструктором по рукопашному бою. Он клевый мужчина.
Хикари чуть-чуть улыбнулась.
— Он тебе нравился, а ты так ничего и не сделала.
— Я НЕ УВЛЕЧЕНА ПИТЕРОМ!!! — проорала Аска.
— Ого. Так значит, ты не увлечена и Кадзи.
— Конечно! Я не УВЛЕЧЕНА! Я по-настоящему люблю его!
— Вот как, — Хикари снова чуточку улыбнулась, вспоминая, как прошла через подобное с учителем физкультуры несколько месяцев назад. Она увидела его с учительницей литературы и покончила с этим. — И с чего ты так уверена?
— Ну, со мной такое уже случалось пару раз. Это не похоже на случай с Францем, которым я была увлечена, потому что у него великолепное тело, и он поймал меня, когда я упала с крыши. Кадзи красивый и обаятельный мужчина, и ему нравится проводить время со мной.
Но Хикари все еще сомневалась.
— Он вдвое старше тебя.
— Возраст не преграда для истинной любви! Каждый раз, когда я думаю о нем, мое сердце бьется быстрее, дыхание становится чаще. И я чувствую в себе необычайную легкость и радость, и все вокруг кажется таким замечательным. Все в точности как в книжках про любовь. Без сомнения — это настоящая любовь.
Хикари ничего не ответила на ее тираду. Не спорить же с ней напрямую.
— А он любит тебя?
— Он не проводил бы так много времени со мной, если бы я ему не нравилась. Но у него много работы, — продолжала Аска. — У меня отличное образование, как и у него, я умна, как и он, хорошо выгляжу, поэтому…
— И твое самомнение такое же огромное, как и у него, — сказала Хикари, смеясь. — Ты никогда не умрешь от скромности, Аска.
Аска фыркнула и вернулась к разбору вещей. Она осторожно вытащила из коробки черный атласный костюм и рассмеялась.
— Зачем я тащила его? Он уже не налезет на меня.
— Что это?
— Костюм Бэтгерл для Хеллоуина. Мне тогда было восемь. — Аска развернула костюм. — Доктор Химмилфарб и Гертруда сшили его для меня.
— Гертруда?
— Одна из помощниц доктора Химмилфарб. Она генетик. Ее дочь Анна ходила со мной в одну школу. Мы хорошие друзьями. У нее есть брат Оскар. Жуткий неудачник. Он был по уши в меня влюблен, — она положила костюм рядом с коробкой и, покопавшись в ней, вытащила три романа и учебник истории. — Наверно это одна из коробок, где у меня лежит один хлам.
— И как ты поступила с ним?
— С кем… а, с Оскаром?
— Да.
— Не обращала на него и его дурацкого кота никакого внимания. Этот глупое животное всегда рвало все мои вещи, а этот придурок таскал его везде, кроме школы. В общем, законченный идиот. Вообще-то, он не такой дурак, каким выглядит, но у него нет ни капли здравого смысла. Никакого сравнения с его матерью или сестрой. Доктор Химмилфарб считала, что это из-за смерти его отца. Он умер, когда Оскар был маленьким. Но это нисколечко не влияло на мое отношение к нему.
Аска вытащила альбом с фотографиями.
— Ага! Вот он где!
Она пролистала альбом и нашла фотографию себя, доктора Химмилфарб, Питера, Гертруды, Анны и Оскара. Они стояли перед музеем. Высокий, мускулистый мужчина с коротко подстриженными коричневыми волосами и зелеными глазами, одетый в камуфляж, по-видимому, был Питер.
Гертруда оказалась высокой, стройной блондинкой с короткой стрижкой. Она носила красивую голубую блузку и светло-голубую юбку до колен.
Анна очень походила на свою мать, за исключением длинных светлых волос, собранных в прическу в таком же стиле, как и у Аски. Ее серые глаза скрывались за очками. Она носила голубые шорты и такую же черную блузку, как и у Аски, с эмблемой NERV и надписью 'Научное подразделение NERV'.
Оскар оказался довольно красивым мальчиком для своих тринадцати лет, с короткими пепельно- серыми волосами, одетый в джинсы и черную футболку с такой же эмблемой, как и у девочек. Одной рукой он прижимал к себе черного кота.
— Это мы, — сказала Аска.
— Он брал кота в музей?
— Пытался, — ответила Аска, покачав головой. — Питеру, в конце концов, пришлось остаться с ним, пока мы ходили по музею.
— Ты скучаешь по друзьям?
— Да, — ответила Аска тихо. — Анна и я росли вместе, и мне не хватает Гертруды, доктора Химмилфарб и Питера. Но я нисколечко не скучаю по Оскару.
— Покажешь мне остальные фотографии? — рассмеялась Хикари.
Синдзи занимался на виолончели, когда Аска и Хикари вышли из комнаты.
— Скажи Кацураги-сан, что я пообедаю у Хикари.
— Разве сегодня не ты убираешься по дому?
— Сегодня твоя очередь.
— С чего ради? — он посмотрел на график дежурств. Мисато снова влезла со своими исправлениями, и он стал совершенно нечитаемым. — Эээ…
— Хочешь устроить армрестлинг?
Синдзи покрылся испариной.
На любовном фронте не все хорошо, как хотелось бы. Фройлян Кацураги охотится за моим Кадзи. О, конечно она отрицает это, и ведет себя так, как будто ненавидит его. Но я не слепая. Я все вижу. Она уже все решила! Это не честно! Она же бросила его в колледже, поэтому сейчас мы на равных.
