Изменяла она ему. А он ее любовника грохнул. При ней. И это сорвало ей башню. Не выдержала психика.
Любовника ее Булат не своими руками грохнул. Микита, его цепной пес, это сделал. Менты его повязали, на «крытку» заслесарили, на Булата кололи. Но тот ни в какую. На себя мазу потянул. Сам, типа, решил козла завалить. Булат здесь ни при чем.
Бекас даже «торпед» к Миките в камеру подсылал. Да и менты его крепко месили, чтобы Булата сдал. Микита держался до последнего. А когда невмоготу стало, с разгона в стену головой долбанулся. Короче, склеил ласты, а хозяина своего отмазал.
Ушел Булат. В Москву зачем-то подался. Но оттуда уже вроде слинял. А вдруг снова на Задворск двинет? Выдержит ли Бекас его удар? Ведь у него своя «бригада». И очень мощная, если «карателей» Алычи с дерьмом смешала.
Удар он может выдержать. Только при одном условии: если порядок внутри организации наведет. Адвокат пусть на хрен убирается, а вот с Гончаром проблему нужно уладить. Сегодня же Бекас отправится к нему с поклоном. Он помирится с ним. Помирится, чтобы потом застрелить его. Да, застрелить. Двум волкам в одной норе не ужиться.
Сознание разбилось на стеклянные куски. На мутные и прозрачные. И мутных было больше. Но попадались и прозрачные. Тогда Наташа смотрела на мир трезвыми глазами.
Только отрезвление длилось недолго. Она вдруг вспоминала мужа и любовника. И перед глазами вставала страшная картина: Павел Андреевич скорчился на полу с пулей в паху, а к его голове тянется длинный ствол пистолета. Едва слышно звучит выстрел, и все, ее сознание погружается в небытие беспамятства. Говорят, в приступе безумия она хотела убить мужа. Может быть, она тогда так ненавидела его.
А потом она ненавидела человека, который убил ее отца. Да, ее отца убили. Это было страшным для нее потрясением. И чуть до конца не разрушило ее психику. С тех пор мутных стекляшек стало еще больше, чем прозрачных.
Она не помнила, сколько прошло времени с тех пор, как погиб отец и куда-то исчез ее муж. Помнила только, что с тех пор ей становилось все хуже и хуже.
Она знала, что ее забрали из психушки. Теперь она живет в своем доме. Какого-то профессора, светилу науки из Америки, ей выписали. Может, и враки, что он профессор и что за каждый день ему платят три тысячи долларов. Если бы это было так, он давно бы вылечил ее. Но все тщетно...
Прозрачную стекляшку в голове вдруг заслонила мутная. Наташу затрясло, глаза ее безумно уставились в одну точку. Она уже ничего не соображала. И дальним-дальним, еще не затемненным уголком сознания отметила, как ей в руку входит игла.
Ей кололи сильнейшие психотропные лекарства. Ее врач был противником подобных атак. Но, увы, он просто не видел иного выхода...
Коллекция верхней одежды прошла «на ура». Маргарита Витальевна видела, с каким восторгом зритель принимает каждое появление манекенщицы. Эти длинноногие худощавые красотки не шли, а как бы плыли по подиуму в ее пальто, жакетах, пиджаках. Смотрелись они великолепно. Как будто они не в Задворске, а в Париже на неделе высокой моды.
– Да такой коллекции самое место в Москве, – сделал ей комплимент ее главный соперник.
Этот длинноволосый брюнет с манерами гомосексуалиста был твердо убежден, что займет первое место. Поэтому мог снизойти до похвалы.
Вправду он считал, что ее коллекция достойна московских конкурсов, или нет – Маргарите было все равно. Она знала, что в Москву она поедет с этой коллекцией. И не важно, какое место она займет в родном городе. Рано или поздно она будет в столице и покорит ее.
Пока что ее коллекция покорила элитную публику Задворска. Но, как и ожидалось, она заняла не первое, а лишь второе место. Впрочем, ее это не очень расстроило.
Из Дома моды она выходила последней. И одна. Ее не преследовали толпы поклонников, никто не закидывал цветами. И все же она чувствовала себя победительницей. Сегодня состоялся ее первый показ. Дан старт, и она знала, что впереди ее ждет успех...
– Маргарита Витальевна? – послышался чей-то мужской голос.
Он обернулась и увидела импозантного мужчину лет сорока.
– Да. – Она наградила его чарующей улыбкой.
– Моя фамилия Голдуэн.
– Вы иностранец?
Об этом можно было не спрашивать. И фамилия у него нерусская, и легкий акцент.
– Да, я американец.
– А русским владеете в совершенстве, – польстила она ему.
– У меня мать русская. Она эмигрировала в Америку во время войны. Впрочем, к нашему разговору это не имеет никакого отношения.
– А что имеет, позвольте полюбопытствовать?
– Я видел вашу коллекцию. Признаться, впечатляет.
– Спасибо, – мило улыбнулась она.
– Я бы хотел поговорить с вами насчет одной женщины. Ее зовут Наташа Булатникова. Раньше вы ее знали под девичьей фамилией.
Да, она ее знала. Наташа когда-то училась у нее на факультете моды.
– Конечно, я ее знаю.
– И, наверное, знаете, что у Наташи проблемы с психикой...
Проблемы с психикой. Это мягко сказано. Наташа сошла с ума. И Маргарита Витальевна это знала.
– Я ее лечащий врач.
Ах вот оно что!
– И нуждаюсь в вашей помощи.
– А чем я, собственно, могу помочь?
– Видите ли, я искренне желаю помочь Наташе. В общем, я наводил о ней справки и многое узнал из ее прошлого. Вы – часть ее прошлого. Наташа боготворила вас, она хотела во всем на вас походить.
– Допустим.
– Наташа всерьез увлекалась модой. А теперь она наедине с собой. И замкнулась на переживаниях, которые повредили, скажем так, ее рассудок. Ее нужно вырвать из этих переживаний. Увлечь каким-нибудь делом. И я знаю чем. Модельным проектированием. И под вашим руководством. Лучше вас никто не подходит на роль ее духовного наставника. Да, именно духовного...
– Боюсь, из этого ничего не выйдет. Я человек занятой.
Ей коллекцию свою надо пробивать. А тут с Наташей возись. Конечно, жаль ее, но бросать ради нее свое дело – это уже слишком...
– Но я же не прошу работать, как это у вас говорят, на общественных началах. Я буду платить вам двести долларов.
– Двести долларов в месяц это, конечно, много. Но не для меня.
– Почему в месяц? В день.
Маргарита Витальевна была практичным человеком. Поэтому счетчик в голове начал выбивать месячную сумму. Если она будет уделять Наташе двадцать дней в месяц, то четыре тысячи долларов ей обеспечены. Это большие деньги.
– Хорошо, я попробую. Может, и в самом деле из вашей затеи что-нибудь выйдет.
@INT-20MIN = Мистер Голдуэн не кривил душой, когда говорил, что искренне желает помочь Наташе. Он мог бы загонять ее болезнь внутрь, делать на этом деньги. Но он хотел скорейшего ее выздоровления. И не важно, что после этого его перестанут финансировать так щедро.
Мистер Голдуэн прежде всего врач. И для него врачебная этика не пустой звук. А потом, он сомневался, что за Наташу будут платить исправно и постоянно.
Сейчас в Задворске, похоже, идет дележ криминальной власти. О Наташе пока не вспоминают. Но обязательно вспомнят. И неизвестно еще, будут ли ее лечить дальше за такие деньги.
Его догадки подтвердились сегодня. О Наташе вспомнили. С мистером Голдуэном только что
