Сильно ему досталось. В тяжелом он состоянии, но глаза живые, бодрые и даже веселые.
– Аникеев? – полковник внимательно посмотрел на Вайса. – Ты, что ли, свидетель по делу Кирзача?
– Не свидетель я. И не знаю ничего.
– Тьфу ты! Ну что вы за люди такие! Эта мразота зверствует, а вы как животные по норам забились…
Он махнул рукой на Вайса и занялся своим подчиненным. Поправил под ним подушку, легонько похлопал по плечу.
– Охрана круглосуточная, так что не переживай, все будет в порядке. А с Кирзачом мы справимся, слово даю!
Полковник глянул на Вайса, как Сталин на Троцкого, и быстрым размашистым шагом вышел из палаты.
Оксана только что была рядом, и вдруг исчезла. Неудивительно. Полковник такого шороху навел, что в какой-то момент ему и самому захотелось вдруг провалиться сквозь землю.
– Ну, здорово, Василий! – улыбнулся Павлов.
– Да уж поздоровей видали, – безобидно усмехнулся Вайс. – Что-то со здоровьем у вас не очень. Кирзач постарался?
– Кирзач у нас в изоляторе. Но его люди на свободе… Тебе повезло больше. Тебе голову не проломили. А я после операции два дня в реанимации лежал.
– Повезло, что не убили.
– А могли бы… На это и расчет был. А это кто к тебе приходил?
– Оксана. Вы должны были ее видеть, – вспомнил Вайс. – В «Супер-Строе».
– Видел. И не только там. Она с Кирзачом в машине была, когда его задерживали. Может, тебе и не нужно это знать.
– Не нужно, – оборвал он капитана. – Но я знаю. Она с Кирзачем живет. Жаловаться на него приходила. Мерзкий он. И убить грозится… Только вы ему об этом не говорите. Убьет он ее.
– Кирзач на всю голову отмороженный, может и убить. Будь спокоен, никто ничего не узнает. Говорил я ей, что не с тем связалась… Значит, ты знаешь, что Оксана его любовница?
– Я знаю, что вы ее вспугнули.
– Да, наверное. Как бы она теперь Кирзачу не сказала, где я… – в раздумье проговорил Павлов. – Хотя, пусть говорит. Даже хорошо, если скажет…
– Вы же упомянули, что Кирзач в изоляторе.
– Не сегодня-завтра выйдет. Тут прокуратура подключилась, адвокаты зверствуют… Да и наши… Боятся Кирзача люди. Да и деньги у него… Кто ж думал, что этот мелкий отморозок так далеко пойдет. А пошел. И его уже так просто не остановить. Вот если бы ты показания дал против него. Если бы мы их протоколом оформили…
– Не дам я показаний, – покачал головой Вайс. – Сказал, что не дам, значит, не дам…
Далеко зашел Кирзач, если даже менты с ним справиться не могут и боятся его. Более того, менты не в состоянии удержать Кирзача за решеткой. Значит, они же сдадут и Вайса, если он вдруг вызовется свидетельствовать против бандита.
– Хочешь, чтобы он и дальше убивал? – завел Павлов заезженную пластинку.
– Не хочу.
– Значит, просто боишься. Но с этим понятно. И тебе досталось, и мне… Но дело в том, что Кирзач не остановится.
– Мне от Джека досталось. И он претензий ко мне не имеет. Я к нему претензии имею. И к Кирзачу тоже. Но показаний против него не дам, и не ждите…
– Жаль.
– Поверьте, я и сам себе сочувствую. Но ничего поделать не могу.
Действительно, Вайс не знал, как он может справиться с Кирзачом, для которого убить человека – раз плюнуть. Но знал, что Оксану в беде не оставит…
Джек сделал предложение, от которого невозможно отказаться. Баня, анаша, девочки… Но как ни странно, Кирзач удержался от искушения. Вернее, отложил удовольствие на потом. Засиделся он в камере предварительного заключения, застоялась кровь, и ее требовалось срочно разогнать внушительной порцией адреналина. Поэтому сразу из изолятора отправился к Дачнику. С ним Джек и пять бойцов при волынах. В багажнике три автомата – с таким арсеналом не страшно наехать на уголовного авторитета.
– Как там наш Павлов поживает? – презрительно хмыкнул Кирзач, пыхнув косячком.
Этот мент не сказал ему своей фамилии, думал, умнее всех. Но Джек вычислил его, нанес удар, и менты дрогнули. Извинений, правда, не принесли, но из своих застенков выпустили. Ничего, за извинениями он сам к ним придет. Когда-нибудь. Возможно, в ближайшее время. События развиваются столь стремительно, и очень скоро весь город будет под ним.
– В больнице, с травмой черепа, – самодовольно улыбнулся Джек. – Сам лично башку ему проломил.
– Жаль, не убил.
– А смысл? Его не будет, другой придет. А так он урок получил, впредь умней станет и больше не полезет на рожон.
– Логично.
– Как там на киче?
Кирзач заметил, как брезгливо шевельнулись ноздри Джека. Но это его лишь развеселило.
– Что, не нравится, как параша воняет? – гоготнул он. – А ты нюхай! Это тебе чтобы знал, как живется на киче!
– Хреново живется.
– Не то слово. И уродов там всяких полно. Кирзач им поперек дороги, они и клеят предъявы.
– Что за уроды?
– Да урла там всякая. На нож хотели поставить. Зацепили немного, – Кирзач с гордостью похлопал себя по правому боку.
Шило всего лишь оцарапало его, рана уже затянулась. Но ведь это рана! Боевая! Причем это цена победы… Впрочем, он уже давно привык побеждать. И впереди его ждут только победы.
– Эта урла у меня парашу до блеска вылизала! Нашли на кого лапу поднять, на самого Кирзача!
– И что теперь?
– А теперь я к Дачнику еду. Это его ублюдки были. Предъявить ему хочу.
– Мочить будешь?
– Не знаю, – пожал плечами Кирзач.
Он знал, что круче него в городе никого нет. И Дачник тоже должен был это понимать. И если уголовник согласится уйти со сцены, то зачем его убивать? А он должен согласиться, ведь ему деваться некуда.
– Договариваться с ним надо. Кровью тут ничего не решить, – покачал головой Джек.
– Почему?
– За Дачником воры стоят. Если Дачника убрать, они другого поставят. А воров пулей не возьмешь…
– Фуфло все это… Но ты прав, с Дачником лучше договориться. Пусть убирается из города, и все дела.
– Зачем? Оставим ему небольшой надел, пусть пользуется. Вокзал, например. Таксистов пускай стрижет, чемоданы у пассажиров дергает, наперстки и тому подобное. Это его воровские дела, пусть ими и занимается. А жирные точки мы у него заберем. Он тебя боится и пойдет на это…
– А куда он денется с подводной лодки! – с пренебрежением к врагу хмыкнул Кирзач.
– Можно даже на воровской общак отстегивать. Ну, копейки. Чисто для понта.
– Зачем?
– А чтобы статус твой поднять. Ничего себе, Кирзач зоны греет, значит, он реальный авторитет…
– Статус, говоришь? – невесело вздохнул Виталий.
А статус у него позорный. Статус парашника. Менты его зачморили, и новость об этом уже пошла гулять
