– Но для мужчины это критично.
Увы, но именно так он и сам думал. Раньше. Но не сейчас. Хотя эти мысли могут вернуться. Как все утрясется, так и начнется…
– Я не богат. Для красивой женщины это также критично.
– Мне уже все равно.
– Уже?
– Честно сказать, я ждала принца. А дождалась чудовища.
– Надеюсь, это не про меня?
– Нет. Ты мне нравишься…
– Хотя и не красавец.
– Кто тебе такое сказал?
– Ты.
– Я тебе соврала. Чтобы тебя позлить… Да и неважно, красивый ты или не очень. Тут не вывеска главное, а содержание. Бабы любят крутых мужиков. А ты крутой. Если Кирзача не боишься.
– Может, и не боюсь. Но точно побаиваюсь. Удираю от него как последний…
– Тебе ничто не угрожает. Ты мог бы просто отказаться от меня.
– Как я могу от тебя отказаться, если ты моя невеста?
– Это неправда.
– Хочешь ты этого или нет… Хочу я этого или нет… В общем, мы начинаем новую жизнь. И в этой жизни только ты и я. Нам друг от друга никуда не деться…
– Все это так неожиданно, – благодарно улыбнулась Оксана и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
Неизвестно, как долго бы они молчали, если бы Вайс вдруг не заметил черный «БМВ». Машина шла сзади, не привлекая к себе внимания. Но слишком уж она приметна сама по себе. Не так уж много в городе иномарок, тем более таких крутых.
– Кажется, за нами хвост.
Оксана встрепенулась, обернулась, но Вайс вернул ее в исходное положение. Стекла в машине обычные, нетонированные, и если в «БМВ» преследователи, они могли заметить суматоху. Они могут форсировать события, если поймут, что их обнаружили. А так они просто висели на хвосте, дожидаясь, видимо, когда Вайс и Оксана выедут за город.
Он повернул салонное зеркало заднего вида так, чтобы она могла разглядеть «БМВ».
– Это Кирзач! – Оксана с ужасом шлепнула себя ладонями по щекам.
Иного Вайс и не ожидал.
– Сначала он твоим родителям позвонил. А потом и сам приехал. И тебя заметил… Чуть-чуть не успели…
– Ты злишься на меня?
– Потом.
– Что «потом»?
– И позлюсь на тебя. И отшлепаю. Ласково и с чувством. А сейчас я не злюсь, не до того. На этой машине я от них не уйду…
– Кирзач не стал бы никуда уходить. Он хоть и мерзкий, но смелый. И дерзкий.
– Безбашенный.
– Да. Зато с ним справиться никто не может. Потому что он буром прет. Это его тактика, он мне сам об этом говорил. Напролом надо идти, быстро идти, ни о чем не думая. И стрелять, стрелять…
– Ни о чем не думая?.. Может быть…
Действительно, чем Вайс хуже Кирзача? Да и ствол у него есть… В конце концов, давно пора уже показать себя мужчиной не на словах, а в деле.
В голове трещало, как в эфире. Бойцы между собой переговариваются, и такое ощущение, будто голоса радиолюбителей в этом эфире звучат. И на нервы действуют.
– На Евдокимовку пошли, – сообщил один.
– Что им там надо? – спросил другой.
– Не знаю, может, бабка там у нее живет. Или дедка.
– Щас по репе настучу, – предупредил Кирзач, открывая глаза.
В состоянии похмельной полудремы он плохо понимал, что происходит. Знал, что им удалось сесть на хвост Оксане. В машине тепло, уютно, мягкий ход убаюкивал, и хотелось просто ехать, ехать. А сейчас они идут по какой-то тряской дороге, и ощущение уже не из приятных.
– Я не понял, где мы?
– За Оксаной идем, – отозвался Гаврила.
– А зачем за ней идти? Ее за руку надо брать и домой.
– Ты же сам сказал, что за ней надо ехать. Посмотреть, куда они намылились…
– Придурки, – хмыкнул Кирзач.
Недалекие у него телохранители. И чересчур умные. Засыпая, он махнул им рукой, чтобы они шли за Оксаной. Но они не так поняли его, и даже не искали ее. Пришлось самому ехать за ней. В квартире на Коммунистической ее действительно не было. Но Кирзач знал адрес ее родителей, направил машину туда. Оксана выходила из дома, садилась в какую-то колымагу, когда они подъехали. Он сказал, что за ней проследить надо. Может, к любовнику она поехала, мало ли. Сказал, а сам заснул. И эти придурки довели Оксану до какой-то Евдокимовки. Она хоть и не дружит с головой, но любовника себе в такой дыре заводить не станет. А может, все-таки?..
– Ладно, поезжай за ней. Глянем, что там да как.
Он уже засыпал, когда услышал голос Бахмета.
– Они останавливаются.
– Значит, засекли нас, – предположил Гаврила.
– Ну и хрен с ними, – зевнул Кирзач. – Оксану забираем, и домой.
Там он устроит ей веселую жизнь. На коленях она перед ним будет ползать, умолять о прощении. Он ее, конечно, простит, но сначала так вылюбит, что у нее коленки сотрутся… Ох, и баба! Как же она его возбуждает!
– С таксистом что делать? – спросил Бахмет.
Кирзач снова зевнул.
– Мочить.
Он ничего не имел против мужика, который вез Оксану. Но его телохранители еще не замазались кровью, так почему бы не устроить им боевое крещения прямо сейчас? Ну а что здесь такого?..
Все правильно, надо идти напролом, широко, размашисто.
И чтобы руки не дрожали, сбивая с прицела. Страх нужно спрятать глубоко-глубоко, чтобы он не тащил прочь от лютого и вооруженного до зубов врага. Убивать – это грех. Но думать об этом Вайс будет потом. И думать потом будет и бояться. А сейчас вперед, вперед. Пистолет на выставленных вперед руках, патрон в патроннике, курок взведен. Он уже вышел из машины и стремительно приближался к остановившемуся «БМВ».
Он видит, как открывается правая передняя дверь, как дюжий парень выхватывает пистолет. Секундное промедление – это верная смерть. Стрелять надо сразу. Бах! Бах! Бах!..
Один готов. Теперь водитель! Бах! Бах! Бах!.. Пули прошивают стекло, впиваются в тело сидящего за рулем человека. А Вайс идет дальше. Одной рукой он открывает заднюю дверцу, другой наставляет пистолет на Кирзача, который лихорадочно, но безуспешно пытается достать ствол. Он растерян, подавлен; куда только делась та решимость, с которой он сокрушал своих врагов?..
– Эй, пацан, ты чего?
Виталий понял, что ствол достать он не успеет, вытянул вперед руки, в бесполезной попытке закрыться от пули.
– Если тебе бабки нужны, я заплачу!
– Стреляй, Вайс, стреляй! – Оксана уже рядом. От нервного напряжения она вытянулась в полный рост, истерично машет руками. Лицо искажено от страха и ненависти к Кирзачу.
