ткнул пальцем в первого попавшегося «быка».
– Ну, беспредел тормозить надо, – промычал тот.
– А ты что скажешь?
Туляк обошел человек пять, и все были согласны с ним. И только Шептун не хотел плясать под его дудку.
– Ты кто такой, чтобы что-то делать? Кто тебя на место Шварца ставил? Ты чего здесь пузыри пускаешь? – насел он на Туляка.
– Ты беспредел сам разводишь! – поддержал его Самопал, правая рука покойного Сотника и его приемник. – Надо по понятиям разбираться, а ты сразу мочить!
Самопал выглядел внушительно. Такой же боксер, как и сам Сотник, причем тяжеловес. Только не очень он в себе уверен, потому и говорит без нахрапа. Так, вступился за своего друга, выразил протест. И все-таки это какой-никакой, но бунт.
– Какие понятия? Мы с Вайсом слышали, кто Шварца заказал!
– А может, вы врете?
Вайс не хотел вмешиваться в конфликт. Отойти бы куда-нибудь в сторонку и оттуда наблюдать за развитием событий. Но, увы, у него свой кодекс чести. Пусть и бандитской, но чести. Он живет среди волков, и в этой жестокой среде обитания каждое слово имеет свой вес. И за слова здесь принято спрашивать. А его обвинили во лжи. И, увы, нельзя ему оставаться в стороне. Иначе он сам себя перестанет уважать, и другие будут держать его за дешевку…
Вайс неторопливо подошел к Самопалу, пристально посмотрел на него.
– Можем, врем?
Самопал стушевался, но не сдался.
– Врете!
Это уже чистой воды предъява. И спрашивать нужно немедленно, пока момент предельно острый.
Вайс ударил Самопала в солнечное сплетение. Пресс у Самопала мощный и прочный как бетон, и Вайс ощутил то чувство восторга, которое он испытывал всегда, когда под рукой в ударе ломался кирпич. Он пробил защиту, смял болевую точку, сбил дыхание, и Самопал слегка согнулся в поясе.
Правда, в себя он пришел очень скоро. Все-таки боксер, все-таки опыт у него и сила духа. Но Вайс остановил его, эффектным движением руки направив на него ствол пистолета.
– Эй, ты чего? – растерялся Самопал.
– А ты чего?
– Так нельзя!
– Запомни, мурло, я за свои слова отвечаю. А за чужие спрашиваю… Ты меня понял?
Пацаны с открытыми ртами смотрели на Вайса. Круто он смотрелся сейчас, и фурор смог произвести. Но все-таки он дал слабину. Надо было стрелять в Самопала, но он не стал этого делать. Нужно было идти до конца, но не смог он нажать на спусковой крючок.
– Да, понял, – подавленно кивнул Самопал.
Он признал свое поражение, и Вайс мог праздновать победу. Но все-таки он понимал, что этого недостаточно.
– Не вру я, – сунув пистолет за пояс, заключил он. – И что слышал, то и сказал.
– А если киллер соврал? – спросил Самопал.
– За него я поручиться не могу, – покачал головой Вайс.
– Вот и я о том же!
– Слышь, а ты чего Сотника отмазываешь? – надвинулся на Самопала Туляк. – Может, ты на пару с ним Шварца заказывал?
– За базар ответишь? – вскинулся браток.
Он сунул руку под куртку, но даже с костылем Туляк оказался быстрее, и первый наставил на него ствол.
– Хватит! – как резаный заорал Лобзик.
Более спокойным голосом повторил он:
– Хватит.
Он подошел к Туляку, опустил его руку.
– Так дела не делаются.
– Делаются, – покачал головой Туляк. – Я за Шварца спросил. Я спросил, а ты промолчал.
Он обращался к Лобзику, но смотрел на Самопала. Как бы тот снова не схватился за волыну. Но ствол мог достать и Шептун. Да и Лобзик мог психануть. Ситуация обострилась до предела.
– Ты, Лобзик, пацан конкретный, ровный. Но ты не можешь заменить Шварца. Ты не сможешь, а я смогу. И я рулить буду… Кто против?
Радостного оживления своими словами Туляк не вызвал. Но и возразить никто не решался. Даже Шептун промолчал. И за это был вознагражден.
– Ты, Шептун, остаешься на своем месте. А на бригаду Сотника я ставлю Кавуна, – распорядился Туляк.
Похоже, этот выбор он сделал еще раньше, а сейчас лишь озвучил его.
– Ты, Кавун, будешь рулить бригадой Сотника.
Туляк поманил к себе бритоголового парня с большим кривым носом и крупными мокрыми губами.
– Ты меня понял?
– Понял.
Кавун ничем не выделялся из толпы, не было в нем той внутренней мощи, как у Сотника. Да и тому же Самопалу он явно уступал. Но Туляку прежде всего нужен был послушный бригадир.
– На свое место я поставлю человека. Не сейчас, потом, – движением руки отсылая Ревуна, с величественным видом сказал Туляк. – Но это уже мои проблемы… Короче, ты, Шептун, и ты, Кавун, завтра утром подъедете ко мне в «Балладу», будем решать, как жить дальше… Это будет завтра. А сейчас у кого есть вопросы?
– С Сотником что делать? – угрюмо спросил Кавун.
Не очень нравилось ему, что Туляк назначил его бригадиром. Сам понимал, что не потянет он этот гуж. Но и отказываться он не пытался.
– С этим я сам разберусь.
– Похоронить его надо, – подавленно сказал Самопал. – Как человека.
– Похороним, – кивнул Туляк. – Как иуду…
– Не иуда он.
– Да? А кто тогда иуда?
Иудой Самопал становиться не хотел, поэтому возникать больше не стал.
Сначала убрался Шептун со своими, затем укатили сотниковские. И развенчанный Лобзик задерживаться не стал. Глянул на Туляка исподлобья, со злобой, и вышел из зала.
Туляк распорядился вынуть наполнитель из гимнастического мата и запаковать в чехол тело Сотника. Грин и Плат сунули труп в багажник его «БМВ», сами сели в машину.
– Куда? – спросил Вайс, вставляя ключ в замок зажигания.
– За город, – задал направление Туляк.
Он отодвинул заднее сиденье до предела назад, вытянул раненую ногу, облегченно и со смаком выдохнул воздух.
– Да, ситуация… Надо было еще Самопала до кучи уложить, – сказал он, глянув на Вайса.
– Он же Сотника не заказывал.
– Не факт.
– Да, но и фактов не было. А как без них?
– За слова надо было зацепиться… Что, духу не хватило?
Вайс ничего не сказал в ответ. Классическая ситуация, когда молчание – знак согласия.
– Но все равно, красиво ты его обломал, – ухмыльнулся Туляк. – И мне здорово помог… Я бы тебя на свое место поставил, но не могу – ты мне, Вайс, здесь нужен. Спокойно с тобой…
– Какой спокойно? Труп в багажнике, – сказал Вайс, глянув в зеркало заднего вида.
