– Тебе в дурдом надо, а не с нами, – хмыкнул Плат.
– Да пусть идет… – Грин махнул на нее рукой и посмотрел на Вайса. – К машине подойдет, разговор заведет, пусть отвлекает. А мы тихонько сзади зайдем…
– Сзади к тебе на киче зайдут, – ухмыльнулся Вайс. – Это же ребенок! А если ее убьют?.. Пошли!
К «шестерке» они смогли подобраться и без помощи девчонки. Обошли дом, напали на машину сзади. Их появление стало для сидящих в машине людей полной неожиданностью.
Рукоятью пистолета Вайс высадил стекло правой передней двери, но, как оказалось, сделал это зря. Дверь не была заблокирована изнутри, и он, заметив это, открыл ее снаружи. И тут же схватил за шиворот пассажира.
Он вытащил его из машины, повалил на спину, приставил ствол к шее. Только тогда и узнал, с кем имеет дело. На него квадратными глазами смотрел капитан Павлов. А Грин распластал по земле такого же мента.
– Ошибочка вышла, начальник… Думали, что киллеры на хвосте.
– Ствол убери!
– Да не вопрос.
Вайс заломил Павлову руку, перевернул на живот, обыскал, забрал ствол и наручники. Стальные браслеты ему пригодились, ими он сковал капитана.
– Ты что делаешь? Это же статья! – озлобленно прохрипел Павлов.
– Какая статья? Откуда я знаю, кто ты? Ну, похож на одного мента…
Вайс оторвал капитана от земли, впихнул на заднее сиденье «Мерседеса», Плату велел сесть за руль. Грин поехал за ними на «шестерке», в которую загрузил второго мента.
– Ты, Василий, совсем страх потерял! – возмущенно протянул Павлов.
– Да ты не бойся, капитан, убивать я тебя не стану. Я же не идиот…
– Идиот. Туляка убил, телохранителей Джека… Не думал я, что ты такой отморозок. Я был о тебе лучшего мнения…
– А ничего, что меня самого замочить хотели?
– Это не оправдание.
– А чего я должен оправдываться? Никого я не убивал. Все это выдумки.
– Есть свидетели, – не очень уверенно сказал Павлов.
– Хороший ты мужик, Игорь. Потому хороший, что врать не умеешь… Были бы свидетели, вы бы меня уже закрыли. Нет у тебя свидетелей, вот и следишь за мной. Надо сказать, плохо это у тебя получается. Не на того ты нарвался, Игорь. За мной киллеры по пятам ходят, я без оглядки по улицам не хожу. И тебя враз вычислили.
– В зверя ты превратился. И ведешь себя как зверь.
– А что мне, кроликом в этих джунглях быть? Кроликов быстро пожирают. А мне такая радость не улыбается. Лучше я волком стану.
– Да, лихо ты развернулся. Туляк, Шептун, Самопал… Такую же бойню в свое время Кирзач устроил.
– Потому и город взял. Ну, почти…
– И ты город взять хочешь?
– А разве я кого-то убивал? Нет, я здесь не при делах.
– Не ломай комедию, я в курсе всех твоих дел.
– И что ты можешь мне предъявить?
– Многое могу предъявить. Разочаровал ты меня, Василий. Вроде бы, интеллигентный парень, а ведешь себя, как последний отморозок.
– Я веду себя, как сильная личность.
– И этим гордишься, – продолжил за Вайса Павлов.
– Я этого не сказал… Просто у меня не было иного выхода. На ментов надежды нет, толку от них никакого. Пришлось самому выкручиваться…
– Есть такой веревочный узел: чем сильный ты выкручиваешься, тем туже этот узел затягивается. С тобой та же ситуация. У тебя руки в крови…
– На моих руках нет невинной крови. Это я тебе точно могу сказать.
– Для суда это не оправдание.
– Ну, ну… Я слышал, Кирзача менты убили. И труп спрятали, чтобы дело не заводить. А кто его убить мог? Ты мог. Отомстить Кирзачу мог.
– Зачем ты это мне говоришь? – недоуменно спросил Павлов.
– А за тем, что и тебя в убийстве обвинить можно.
– Но я его не убивал.
– Да, но обвинить-то можно. И даже доказательства можно организовать.
– Какие доказательства?
– А вдруг я знаю, где спрятан труп Кирзача? А вдруг я из твоего пистолета сейчас выстрелю, да гильзу подберу, а гильзу эту в могилку подброшу…
– Ты точно идиот!
– Нет. И делать этого не стану. Потому что я по-честному играю. Если есть у тебя доказательства моей вины, предъявляй – вдруг я возьму да сдамся. Если нет, так и скажи, что нет ничего.
– Ага, прямо сейчас и скажу, только зубы почищу…
– Значит, нет у тебя ничего против меня. И, это неудивительно. Время нынче такое: люди собственной тени боятся, и показаний никто не дает. Опять же, страшно потому что…
– Зверья потому что расплодилось, вот и страшно.
– А менты с этим зверьем ничего поделать не могут. Им тоже страшно.
– Кому-то страшно, а кому-то нет… Значит, знаешь, где труп Кирзача лежит?
– Дался тебе этот Кирзач! Нет его, и никогда не будет. А Джек остался. Теперь и я на одной с ним доске. Думаешь, я не понимаю, как далеко зашел? Понимаю. Но уже поздно поворачивать назад…
– Не поздно. Поздно будет, когда наручники на руках защелкнутся.
– Это хорошо, что ты напомнил… Где ключ?
– В кармане.
Вайс нашел ключ от наручников, освободил Павлова.
– Извиняться не буду. Ты сам по всем виноват. Хотя это твоя работа.
– Да, с тобой работаю. Раньше мы с одной стороны баррикад были, а сейчас ты с одной, я – с другой…
– Прошлое – это лирика. А настоящее – суровые будни. Что для тебя, что для меня. Я бандит, ты мент, и ты должен меня остановить. Я тебя понимаю. Но хотелось бы с тобой договориться…
– О чем?
– Я уже объяснял, о чем. Хочу, чтобы все по-честному было…
– Если по-честному, то ты сам должен мне сейчас сдаться. У тебя ствол незаконный, ты оказал сопротивление сотруднику милиции… Но ты не сдашься.
– А ты, попробуй, возьми. Вдруг я сопротивляться не стану. Но у тебя здесь понятых нет, и протокол ты не составишь. Зато для меня и адвокаты найдутся, и прокурорские, говорят, неплохо покупаются. Где оптом, где в розницу… Зачем следил за мной?
– В разработке ты.
– Понятно. Факты есть, а с доказательствами пшик.
– И факты есть, и оперативная информация. Со свидетелями, правда, туго, но и с этим вопрос можно решить… Только, боюсь, что не успею тебя закрыть. Есть информация, что Джек тебя заказал.
– Думаешь, удивил? Нисколько.
– Знаешь, с вами даже воевать не надо. Надо просто в сторонке встать – и ждать, когда вы друга перестреляете.
– Лучше бы ты в сторонке стоял.
– И не надейся.
– Ну, тогда нам не о чем с тобой говорить.
