троих холодные ястребиные взгляды, окаменелые лица.
Родион тоже не один. Слева Паша, справа Леньчик. Можно было Годзиллу с Кинг-Конгом взять. Да вряд ли бы чеченов устрашил их грозный вид. Не боятся они кулаков и медвежьих захватов. Потому как привыкли решать проблемы кинжалом и ружьем.
Аюб долго смотрел на Родиона. Как будто душу пытался выжать из него тяжелым прессующим взглядом. Да только не мог – мешала энергетическая стена железобетонной прочности. Что-что, а выдерживать такие вот психические атаки Родион умел. К тому же и сам умел давить на чужую психику. Только и «чех» не дрогнул под его взглядом.
– У меня нет времени, – Аюб первым нарушил молчание.
– Это твои проблемы, – медленно, с расстановкой проговорил Родион.
– Проблемы у тебя. Рынок. Это твоя головная боль. Но я человек добрый и гуманный, – хищно улыбнулся Аюб. – Поэтому я избавлю тебя от этой боли. Сворачивай удочки – так, кажется, говорят у вас, у русских. И езжай домой. В Москве тебе делать нечего...
Родион молчал. Но с таким видом, будто ему лень разговаривать. Как будто каждое его слово тянуло на фунт золота. И ему жаль терять их.
– Это наш рынок, – заявил чечен.
Родион удивленно повел бровью. Губы изогнулись в надменной улыбке.
– Ты думаешь, если солнцевские тебе отдали этот рынок, значит, он твой? – начал злиться Аюб.
Родион утвердительно кивнул. Именно так он и думал.
– Нет, ты ошибаешься, дорогой. Солнцевские держали этот рынок по праву первого. И если они вдруг ушли, это их дело. А вот кому-то отдавать его они не имели права. Это не их собственность.
– А чья – твоя? – веско спросил Родион.
– Какая разница, чья? – раздраженно поморщился Аюб. – Я имею право на этот рынок. И я его беру.
– Бери, – подал плечами Родион. – Бери, если получится.
Бесполезно было взывать к здравому смыслу. Если чечены хотели что-то взять, они брали. И хоть всех воров законных на третейский суд собери, «чехи» даже слушать их не будут. Мало того, они даже не явятся на суд. У них свои законы, свои суды. И если есть аргумент, который может унять их амбиции, то это только сила.
– И возьму...
– Только учти, войны я не хочу. Я считаю себя правым. И буду отстаивать свое право, чего бы мне это ни стоило. Так что подумай, Аюб. Может, есть возможность решить вопрос миром...
– Можно, – кивнул «чех». – Можно решить миром. Уезжай. Добром прошу, уезжай. Катись в свой Заволжск. И там качай свои права. А Москву оставь нам.
– Нет, Аюб. Мне твое предложение не нравится.
– А мне твое упрямство не нравится.
– Что поделать, таким уж меня мама родила... В общем, не договорились мы с тобой, Аюб. Рынок за нами.
Разговор зашел в тупик. Аюб ясно осознавал это. Поэтому молчал. Смотрел на Родиона испепеляющим взглядом. Правая рука его дрожала. Родину казалось, что вот-вот она шмыгнет под куртку и выскочит обратно с клинком или волыной. А еще он физически ощущал спиной, как напряглись его бойцы. Как дрожат их руки. Как тянутся они к оружию, спрятанному в машинах. Что ни говори, а обстановка была накалена до предела. Сейчас могло произойти все что угодно.
– Значит, не договорились, – зло выдавил из себя Аюб.
– Однозначно, – стараясь казаться невозмутимо спокойным, кивнул Родион.
– Тогда пеняй на себя.
Аюб повернулся к Родиону спиной и гордо зашагал к своим машинам. Его спутники повторили маневр.
Авторитетные чечены смешались со своими. С этого момента все и началось. Противник пришел в движение. Все как один «чехи» ощетинились стволами. Но заволжские братки не облажались. Вовремя выхватили свое оружие, направили его на врага.
Если бы кто-то сдуру нажал сейчас на спусковой крючок, грянула бы беда. Но обошлось. Заволжские братки и чечены обстреляли друг друга только злыми взглядами. И как по команде убрали оружие.
«Чехи» уезжали первыми. Два джипа впереди и два «Вольво» позади. Родион смотрел им вслед и чувствовал, как за машинами тянется энергетический хвост лютой ненависти.
Неожиданно последняя машина остановилась. Из нее выскочил молодой чеченец с автоматом в руках. Родиону даже показалось, что он видит пену на его губах – не иначе как признак бешенства.
– Аллах акбар! – истерически заорал он.
И дал длинную автоматную очередь в сторону Родиона. Пули прошли над головой.
Чьи-то сильные руки втащили автоматчика в машину. Хлопнула дверца, взвыл мотор.
– Ах вы, с-суки! – взвыл Паша.
Он уже достал автомат и наводил его на коварную машину.
– Не надо, – остановил его Родион.
У какого-то джигита не выдержали нервы. И это не повод, чтобы устраивать кровавое побоище в центре города.
– А зря, – не согласился Леньчик. – В капусту их надо...
Не та сейчас ситуация, чтобы кто-то смел оспаривать его решения. Родион метнул гневный взгляд в сторону своего телохранителя. И опешил.
Леньчик держался за плечо, из-под пальцев сочилась кровь, растекалась по рубахе.
– Вот это номер!
– Да ерунда. Вскользь пуля прошла...
– Вот козлы! – возмущенно протянул Паша. – Ничего, они еще заплатят. Леньчик, ствол давай! И ты, Сергеич. Быстрей, быстрей...
Родион быстро понял, к чему такая спешка. В любой момент могли появиться менты. Паша спешил сложить все оружие в одну машину. И когда все было готово, велел гнать ее куда угодно, лишь бы только подальше отсюда. Верное решение. На рынке шумно, людно. И переполох там наверняка поднялся. Вряд ли Паша смог бы незаметно вернуть стволы в тайники. А в машинах оставлять его опасно. Опять же из-за ментов. В любой момент мог нагрянуть с облавой спецназ.
Раненого Леньчика отвезли для начала в «штаб-квартиру». Чтобы там обработать и перевязать рану. Из медпункта вызвали фельдшера. Но пока тот чесался, Леньчиком занялась секретарша Танюша. Было видно, что крови она не боится. Сняла с Леньчика рубаху, осмотрела рану.
– Ничего страшного, – поставила диагноз девушка.
– Жить буду? – спросил телохранитель.
– Будете.
– А детей иметь смогу?
Танюшка улыбнулась и молча принялась обрабатывать рану.
– Ну, так что, детей иметь смогу? – продолжал острить Леньчик.
– Сможете. Если пуля по крови не спустится в паховую область и не пережмет семенной канал.
– Чего? – Леньчику вдруг стало не до шуток.
– Яйца может тебе закупорить, вот чего! – развеселился Паша.
– Пуля по крови спустится? – Леньчик ошалело смотрел на улыбающуюся Танюшу.
– Да не волнуйтесь вы, – успокоила она. – Пуля навылет прошла. Нет пули. И рана пустяковая...
– Танюш, ты не поняла, он с тобой детей делать хочет, – продолжал веселиться Паша.
Девушка смутилась. Щеки ее запылали. Застеснялась, что ли? Родион невольно проникся к ней симпатией.
Жаль девчонку. Одна совсем – без отца без матери. Из далекого Таджикистана аж до Москвы добралась. Девчонка красивая. Чистый соблазн. Наверняка не раз пришлось ноги раздвигать, чтобы не пропасть с голоду и холоду. И Паше она дала. Чтобы на хорошую работу устроиться. И дальше давать придется. А куда денешься, когда вокруг такие волки вроде Паши? И все-таки она не шлюха. И если дает, то
