– Не вопрос, умоем козлов, – кивнул Паша. – Прямо счас пацанов и зашлю.
В дверь постучали.
– Бляха! – громко выругался Козырь.
И тут же послышался голос из селектора.
– Павел Аркадьевич, к вам сотрудник Филимонов! – чинно доложила секретарша.
– Пусть заходит! – важно изрек Паша.
Опупеть не встать. Не зря его Козырем прозвали. Любит он козыря метать.
– Вот теперь порядок, – скорее самому себе, чем Родиону, сказал он.
Дверь открылась, и на пороге образовался «контролер» по кличке Филимон. И здесь у Паши полный порядок. Белая рубаха с коротким рукавом, черный галстук, на правом кармане визитка – охранник такой- то.
– Какие проблемы?
Филимон заискивающе глянул на Родиона, к нему и обратился:
– Это, к вам тут девушка пришла. Говорит, что подруга...
В груди что-то встрепенулось.
– Где она? – вскинулся Родион.
Это Лада! Она... Но, увы, это была Маша. Все такая же красивая и сногсшибательно сексуальная. Родион даже прилив крови к одному клапану ощутил. Но это всего лишь половой инстинкт. Ничего более его с Машей не связывало.
– Приветик! – ярко улыбнулась она.
Голос у нее нежный, бархатистый. Как-то не вяжется с ее блядской натурой.
Родион поймал вопросительный взгляд Паши, кивнул и остался с Машей наедине.
– Какими судьбами? – без всякого восторга спросил он.
– Ой, да ты, кажется, не очень рад мне, – приуныла она.
– Почему, рад... Ты присаживайся!
Маша была явно рада приглашению. Плюхнулась в кресло, да так, что юбка задралась чуть ли не до пупка. А ее обнаженные ножки могли свести с ума хоть кого.
– Я к тебе приходила, – сказала она. – Только тебя не было.
– Знаю, что приходила... Ты одна была?
– Одна... А что?
Она вытащила из сумочки сигарету – Родиону пришлось тянуться к ней, чтобы щелкнуть зажигалкой. Она по достоинству оценила его жест. Выгнулась так, что ее пышные груди едва не вывалились из разреза развратной кофточки.
– Никто больше ко мне не приходил?
– Нет... А что, кто-то должен был прийти?
– Да девчонка одна.
– Девчонка?! И ты мне об этом так спокойно об этом говоришь?! – возмутилась Маша.
– А я что, должен чего-то стесняться? – недоуменно глянул на нее Родион. – Ты мне кто, жена?
– Нет, не жена, – стушевалась она.
Он мог еще больше унизить ее. Достаточно было просто сказать, кто она есть на самом деле. Но ни к чему этот ход. Чем она перед ним провинилась?
– Эта девчонка жена моего покойного друга. Ее Лада зовут. Она из Заволжска. Впрочем, тебе это ни о чем не говорит...
Родион не смотрел на Машу. А зря. Иначе бы он увидел, как вздрогнула она, как налился страхом и злостью ее взгляд. Но это длилось короткие мгновения. Маша сумела взять себя в руки.
– Это мне абсолютно ни о чем не говорит, – сказала она.
И все-таки голос едва уловимо дрожал.
– Она приходила в тот день, что и ты.
– Когда это было? Она что, больше не могла прийти?
– Не знаю. Может, и могла. Но ее нет.
– А она тебе нужна?
– Думаю, что да.
Видимо, Родион выглядел влюбленным идиотом. А как же еще, если Маша так быстро его раскусила?
– Слушай, да на тебе лица нет. Уж не влюбился ты?
– Нет... Не знаю...
– Совсем плохой стал. Точно, влюбился... И где она, эта твоя Лада?
– Не знаю. Дома ее нет, это точно.
– Значит, загуляла... Да выбрось ты ее из головы!
– Выбросить? Ладу?! – удивленно спросил он. – Тебе-то какое до всего этого дело?
– А никакого. Но мне не все равно... Думаешь, я почему пришла? Потому что соскучилась. Тянет меня к тебе. Как магнитом тянет.
– Магнитом, говоришь? Ты какой магнит имеешь в виду?
– Тот, которым ты имеешь, – грустно усмехнулась Маша. – Только не это главное. Ты мне очень нравишься. Мне даже кажется...
– Что тебе кажется?
– Мне кажется, что я в тебя влюбилась. Но, учти, мне это только кажется!
– Ты пришла ко мне, чтобы говорить о любви? – нахмурился Родион.
Ему неприятен был разговор.
– Нет, что ты! – натянуто улыбнулась Маша. – Хотя нет, как раз о любви я и хочу поговорить. И не только поговорить.
Она вспорхнула с кресла, села к нему на колени, обвила шею руками. Хотела поцеловать. Но как бы одумалась. Печально улыбнулась. Дает понять, что осознает, кто есть она в его глазах. Проститутка не имеет права целовать в губы... Родиону даже стало жаль ее. Насчет любви она, конечно же, врет. Но ей по-настоящему больно от осознания собственного ничтожества. А потом от нее исходила столь мощная волна обаяния. И этот изысканный запах духов – от него шла кругом голова, сдвигалась набок крыша...
Жалость, страсть и похоть смешались в гремучий коктейль. Родион не стал противиться порыву, плотней прижал к себе Машу и запустил руку ей под юбку. Она застонала, выгнула спину и запрокинула назад голову. Ей было хорошо. И он надеялся, что дальше ей будет еще лучше...
Маша не просто отдалась ему. Она отработала свой номер. Своими штучками загнала его на самую вершину плотского наслаждения. И наотрез отказалась от денег, которые он предложил. Словно по любви ему отдалась. Только после нее в душе не осталось ничего, кроме чувства вины. Как будто он с ней кому-то изменил. Кому? Ладе? Неужели его чувства к ней настолько серьезны? А разве нет?
– Оставь мне свой телефон, – на прощание попросила Маша.
– Зачем? – сухо спросил Родион.
– Могу соскучиться...
– Я сам тебе позвоню. И никогда не проси у меня телефон.
– Почему?
– Я могу подумать, что это нужно не только тебе.
– Все, все, можешь не говорить, я все поняла... Ну я пошла!
– Я тебе позвоню.
А может, и не позвонит...
У Паши Родион засиделся до позднего вечера. Они уже собирались разъезжаться по домам, когда в кабинет без всякого предупреждения вломился Колдун.
Родион даже решил, что ему померещилось. Но нет, это он, Колдун. Собственной персоной.
– Не понял... – недоуменно протянул Паша.
– Не понял он, – усмехнулся Колдун. – Родион вон тоже не понял. Но виду не подает. Учись, Паша, у старших.
Они обменялись рукопожатиями, обнялись, похлопали друг друга по спине. И только после этого Родион
