В голове у Босса лихорадочно закрутились шестеренки мысленного счетчика. Круглый, Полунин, Пахомов, Медведев, десятки бойцов...
– Много... – не смог он назвать точного числа.
Да это и не обязательно. Мертвых точным числом не поднять...
– А какие силы задействовал. Боевой вертолет, установку «град»... С ума ты сошел, Виктор Алексеевич...
– Это все Медведев...
– А ты на покойников вину не сваливай, – презрительно усмехнулся Папа. – Все равно с тебя за все спрошу... С вертолетом еще ладно, я понимаю. Для оперативности. А вот «град» – это уже чересчур...
– Это все Медведев... – твердил Босс.
– Опять Медведев... – поморщился Папа.
– Пахомова нужно было убрать...
– Зачем?
Босс знал ответ. Пахом не справился со своими обязанностями. Но скажи это Папе, тот сразу навесит такой же ярлык и на него самого. Уберет самого Босса...
– Пахомов... Пахомов убил двух «блатных», вы в курсе...
– Даже более чем просто в курсе... – невесело усмехнулся Папа.
– А воры потребовали наказать Пахома. Блатную санкцию предъявили...
– И ты наказал?..
– Да...
– Что ж, мудрое решение, – неожиданно смилостивился Папа.
Босс приободрился. И еще бодрей стал оправдывать Медведева:
– Пахома два киллера должны были убрать. Но Медведев привык к любому вопросу подходить с медвежьей, скажем так, основательностью. Договорился с военными, симулировал угон реактивной установки, выдвинул ее на позицию. И не зря...
Босс рассказал, как оперативно Медведев принял все меры к устранению смутьянов. Те ушли от возмездия, но якобы только потому, что им покровительствовал сам дьявол. Папу эти ответы как будто бы удовлетворили. Во всяком случае, он не стал спрашивать, почему смутьяны до сих пор живы.
Зато спросил другое:
– Значит, твой Медведев симулировал кражу установки...
– Все как надо организовал...
– Да? А почему тогда этой кражей военная прокуратура заинтересовалась? И не наша, гарнизонная, а столичная?..
– Так все равно никто ни до чего не докопается...
– Ты уверен?
– Уверен.
– А я нет...
Странно было слышать это от Большого Папы. Он в состоянии был уладить любую проблему. В том числе найти общий язык с какой-то военной прокуратурой.
– Разрушенный дом Пахомова по «Новостям» показывали. И брошенную установку тоже. Расследование дела взял под свой контроль сам Президент... Как тебе это нравится?
– Мне это совсем не нравится...
Правая щека Босса несколько раз дернулась. Нервный тик.
– Дальше продолжать?
– Что дальше?..
– Бригадир Степ из восточной группировки. Почему твои люди расстреляли его брата?
– Это случайность, недоразумение... Медведев все объяснил...
– Хорошо же он все объяснил... Твой Медведев убил Степа. И вместе с ним второго бригадира. Я только что с Князем разговаривал. Он в ярости... Ты хоть понимаешь, что это значит?..
– Я сам договорюсь с Князем. Он все поймет ...
– Боюсь, что поздно договариваться... Кроме Степа и Лося, Князь потерял еще троих своих парней. Сегодня утром кто-то из твоих людей расстрелял трех его бойцов на выезде из города...
– Еще троих?!. Но это не мои... Может, смутьяны?..
– Все ищешь, на кого вину свою свалить?
Большой Папа походил сейчас на большую черную тучу. Из его глаз вылетали молнии, били прямо в Босса.
– Ладно, пусть мои... – в отчаянии сдался Босс. И заискивающе посмотрел на Папу. – Что же мне теперь делать?..
– Сейчас ко мне должны подъехать лидеры трех группировок. Все, что ты рассказывал мне, расскажешь им... А я уж как-нибудь помирю вас... Война мне не нужна....
Босс облегченно вздохнул. Если Большой Папа берется за дело, то обязательно доводит его до конца.
– Затем ты сворачиваешь весь свой нелегальный бизнес, – продолжал Папа.
– Неужели все так серьезно?
– Серьезней не бывает. Через пару-тройку деньков жди серьезных комиссий. Обэповцы, налоговики, про пожарников и санэпидемнадзор уже не говорю... В общем, проверять тебя будут по полной программе. Чтоб комар носа не подточил...
– Все будет в порядке...
Если Папа велел свернуть нелегальный бизнес, значит, надо свернуть. Не зря его Большим называют. Он большой, с высоты своего положения все видит, все знает...
К тому же у Босса отработана система самоликвидации. Достаточно набрать один-единственный номер, назвать одно-единственное слово. Что он и сделал...
– Самолет... – спокойно сказал он.
Человек на том конце провода все понял. И положил трубку.
Самолет... Белый самолет... Белые облака...
Боссу вдруг стало нестерпимо больно. В груди разлилась кипящая смола, горло залила огнедышащая лава. Глаза вылезли на лоб, изо рта хлынула пена...
Он укладывался на пол и не видел, какими удивленными глазами смотрит на него Папа. Перед тухнущим взором Босса образовался тот самый белый самолет, он стремительно уходил в облака, из-за которых вместо солнца поднималось злоторжествующее лицо Пахома...
Глава тринадцатая
– Это не дом, – сказал Данила. – Это дворец...
– И охраняется круто, – кивнул Егор.
Трехэтажные хоромы возвышались посреди соснового бора, на берегу чудного лесного озера. Дом окружал высокий трехметровый забор. Через каждые пять метров по периметру – камеры наружного наблюдения. Поверх забора – едва заметная проволока. А за самой оградой еще наверняка вооруженная охрана. Ни за какие коврижки она не пропустит их ни во двор, ни в сам дом.
– На обратном пути возьмем, – решил Андрей.
Уставшие, голодные, они охотились за неким господином Босяковым. За человеком, которого Пахом назвал Боссом.
Сегодня утром они ушли от погони, покинули город. Пересели на свой «родной» «уазик». И машина в розыске, и они сами. Но деваться некуда. Да и к риску они привыкли. В общем, остановились в нескольких кварталах от штаб-ресторана господина Босякова. Не надеялись на успех. Потому как Босяков мог сменить свой офис. Но нет, он этого не сделал. Вечером на трех черных джипах «Ланд Крузер» выехал в неизвестном направлении. И непонятно, в какой именно машине он при этом находился. А может, его вообще ни в одном автомобиле не было...
Но тем не менее Егор прочно сел эскорту на хвост. И, стараясь оставаться в тени попутных машин, выехал вместе с ним за город. Пошел по лесной, гладко асфальтированной дороге. А дальше – трехэтажные хоромы. Он благоразумно остановил машину. И спрятал ее в лесу. К дому они подобрались на своих двоих. И
