меня сильно избил. Так сильно, что я потеряла ребенка…
Девушка закрыла лицо руками, но не расплакалась, как ожидал Саня. Может, слез для этого нет? Может, все выплакала?
– Как потеряла ребенка? – не понял Саня.
– Выкидыш у нее был, – бесцеремонно двинула парня локтем Юля. – Теперь ясно?
– А-а, ну…
– Гну! Лариса, знаешь, сколько крови потеряла! Если бы в больницу не отвезли, ее бы сейчас здесь не было.
– Кто в больницу отвез?
– Он отвез, – опустив руки, сказала Лариса. – Он хотел, чтобы я кровью истекла, а ему сказали, что нельзя так… Он потом приезжал ко мне, сказал, что Паша у него. И если я кому-нибудь скажу про то, что было, он его убьет…
– Кто это он?
– Я не могу сказать.
– Ладно, ты не можешь сказать, кто с тобой так обошелся! Но тогда скажи, где Паша?
– Не знаю, – отрешенно мотнула головой Лариса.
– Вот ты молчишь, никому ничего не говоришь… А его все нет! Долго тебе нужно молчать, чтобы он появился?
– Я не знаю.
– Год нужно молчать? Два? Три? – завелся Саня.
– Я не знаю! – взбудораженно ответила Лариса.
– И где Пашу будут держать, пока ты будешь молчать?.. Не знаешь. Ты ничего не знаешь. Потому что тебя запугали!
– Да, запугали, – легко согласилась девушка. – И мне страшно… За Пашу страшно!
– А Паша хочет, чтобы ты за него боялась? Он хочет, чтобы ты молчала? Может, он хочет, чтобы его спасли… Знаешь, куда его могли отправить? В рабство к чеченам!
Саня не исключал такой исход, поскольку знал, что такое Чечня. Хотя и не верил, что его могли увезти так далеко. Возможно, Пашу просто убили. Но ему не хотелось об этом думать и уж тем более говорить.
– Ты поедешь в Чечню? Нет! А я поеду!.. Я там уже был. Я там все знаю, – запальчиво говорил парень. – Но мне нужно знать, кому его продали, в какой район!
– Ты был в Чечне? – удивленно спросила Лариса.
– А откуда у него, по-твоему, орден, – хмыкнула Юля.
Лет семнадцать ей, может, чуть больше, и она еще полна юного задора и цинизма. Саня и сам не так давно был таким. Но понимал он ее не только поэтому. Девушка нравилась ему раньше, и сейчас она волновала его. Чувство восприятия слегка притуплено трагизмом ситуации, но ведь Паша обязательно найдется, и проблема будет снята. Тогда Саня с упоением отдастся во власть своих чувств…
– Да, орден, – механически отметила Лариса.
– Его правда могли в Чечню продать, – сказала Юля. – В рабство… Я знаю, так бывает…
– И я хочу знать, кто это сделал.
Но Лариса упрямо стояла на своем:
– Я не могу сказать!
– Ты извини меня, Лариса, но мне кажется, что ты за себя боишься, а не за Пашу!
– Я?! За себя боюсь?! – большими от возмущения глазами посмотрела на Саню девушка. – Он ребенка моего убил! Моего ребенка!..
– Тем более. Нужно найти этого гада!
– Его не надо искать, – мотнула головой Лариса. – Я знаю, где он живет…
– Ну вот, уже лучше!
– Откуда я знаю, что ты брат Паши?
– Вот, военный билет…
Он полез в карман за документом, но Юля взяла его за руку, остановила.
– Лар, прекращай! Не смеши людей… У него нос Пашкин, не видишь?
– Нос?.. Да, нос Пашин, – разглядев Саню, согласилась Лариса.
– Короче, кто похитил моего брата? И где этот урод живет?
– Его зовут Михей. И с ним еще какой-то Шуляк был…
– Бандиты?
– Да, бандиты… Они сорок тысяч долларов потребовали. Паша их собрал, но за деньгами приехали какие-то другие люди. Они забрали деньги, а потом появился Михей. Он сказал, что не знает этих людей. Забрал меня, сказал, что вернет, когда Паша соберет деньги. А потом забрал его самого…
– И где живет эта мразь?
– Улицу я не знаю, но могу показать…
– Покажешь, – кивнул Саня.
– Зачем тебе это? – встревоженно спросила Юля.
– Поговорю с этим Михеем.
– Ты?! С ним?! Он же бандит…
– В Чечне тоже бандиты. Бородатые такие, в банданах. И с автоматами. Ничего, справлялись… У меня на прикладе одиннадцать зарубок, – спокойно сказал Саня. – Знаешь, что это такое?
– Догадываюсь.
– И ничего. Их похоронили, а я живой.
– Так то в Чечне было.
– А здесь что, еще страшней?
– Нет, не страшней. Только там ты не один был, а здесь тебе никто не поможет. Здесь ты один, а их много. У нас тут в Красностальске две мафии: одной Боцман заправляет, другой – Фирсан…
– Ну, слышал я про них. – Саня с озадаченным видом поскреб щеку. – Они город между собой делят…
– Фирсан завод наш держит. У него там такая мафия, что лучше туда не лезть. Боцман попроще, но с ним тоже лучше не связываться… Девчонки о нем шепотом говорят. – То ли от испуга, то ли для большей выразительности Юля и сама понизила голос. – У него в бригаде такие отморозки, что мама не горюй. Меня как-то пронесло, а Людке досталось. Она домой шла, они ее в машину затащили, только утром отпустили. Она, дура, в милицию обратилась, так ее на посмешище выставили. Сама, оказывается, виновата, что ее изнасиловали. Сама виновата, потому что шлюха… Там у них, в ментовке, все схвачено. Потому девчонки молчат. А я еще двоих знаю, кого изнасиловали… Хорошо, хоть не убили никого.
– Михей про Боцмана говорил, – выслушав сестру, сказала Лариса.
– Ну вот, что и следовало доказать, – невесело усмехнулась Юля.
– Доказала, – кивнул Саня. – Доказала, что нужно быть осторожным. Поэтому я на рожон не полезу… Выслежу этого Михея, выберу место, поговорю с ним с глазу на глаз… Лариса, ты должна показать мне, где он живет.
– Я боюсь!
Ларису действительно затрясло от страха, но Саня все-таки смог уговорить ее выйти на улицу и сесть в такси, которое заказала для них Юля.
Глава 5
Сане приходилось зачищать чеченские селения, перемахивать через высокие заборы, входить в заминированные или занятые боевиками дома. И с винтовкой приходилось это делать, и с автоматом на изготовку. Опасное это дело: одно неловкое движение, и все – или пулю получишь, или на мине подорвешься. Сколько пацанов погибало по неосторожности…
Юля права: там, в Чечне, он действовал в составе отделения, взвода, роты; его прикрывали с флангов, с тыла. А здесь он один как перст. Но все-таки Саня смог незаметно пробраться на территорию соседнего, строящегося дома. Собаки там не было, поэтому обошлось без происшествий. Сам же дом Михея охраняла немецкая овчарка. С этим зверем так просто не сладить. Впрочем, на легкую победу Саня и не рассчитывал, поэтому подготовился к встрече с этим зверем. Толстый и прочный дрессировочный рукав у него – как раз
