две штуки баксов...
– Все, дальше можешь не продолжать. Все ясно... С этим мы разберемся... И со всем другим разберемся тоже. А пока извини...
Появился сержант, а с ним автоматчик в бронежилете. Под усиленным конвоем Никиту сопроводили вниз, усадили в зарешеченный отсек «козла».
Два крепыша сидели в машине возле отделения милиции. И кого-то ждали. Наконец появился знакомый опер. Он сел к ним в «Опель-Вектру». Уныло вздохнул:
– Облом...
– Чего так?
– Заявление я уничтожил...
– Не, ну ты чо, в натуре?..
– Я же говорю, облом. Этим парнем руоповцы занимаются... Капитан тут один появился, увидел его и к себе. Засуетился, закрутился, черт... А потом говорит мне: надо, чтобы заявление исчезло. А то ведь, говорит, дело серьезное. Пацану тяжелые статьи шьют. Изнасилование для него – тьфу. А девку с ее заявлением могут попутно к делу подшить. А дело будут вести «важняки», из Генпрокуратуры. И если вдруг что-то с этой заявой нечисто, девку влет раскусят. Всем тогда достанется...
– Значит, пролет...
– Ну не лезть же на рожон...
– Ну, а так чо лох этот натворил?
– Лох?.. Да я бы не сказал, что это лох... Бандит он. Крутой бандит...
– Да ну?..
– Тридцать трупов на нем. И не кого-нибудь положил, а крутых пацанов из одной криминальной команды... Отвечаю!..
И потянулась долгая пауза. Крепыши молча, с раскрытыми ртами переваривали информацию.
– Не, ну ты это серьезно? – наконец спросил один.
– Серьезней не бывает...
– Ну тады ой... Короче, ты правильно сделал, что порвал заяву...
Глава 5
Лева сидел за своим столом и тупо смотрел куда-то вдаль. Словно в каменное изваяние превратился. Ничего не видит, ничего не слышит. Страдает мужик, черная тоска гложет его...
Положение серьезней не бывает.
До недавних времен Светлов и Вершинин сами вели разработку оружейной мафии. Теперь все изменилось. Они расшевелили улей и сами оказались под колпаком. Куда бы они ни шли, за ними постоянно кто-то следил. Что бы они ни делали, всюду чувствовался чей-то незримый неусыпный контроль.
Лев жутко переживал трагедию в семье. Страшно хотел отомстить ублюдкам. Но даже не пикнул, когда узнал, что всех, кого они недавно взяли, выпустили из-под стражи. Не пытался он продолжать разработку группировки. Он вообще ничего не хотел делать. Иногда даже казалось, что он шелохнуться боится. Как будто этим может навлечь смерть на свою семью.
У Игоря не было семьи. И смерть ему не страшна. Но он очень боялся потерять друга. А он его потеряет, если с Катей и Викой случится непоправимое... Поэтому он не делал резких движений в сторону «оружейных отморозков».
Но не все потеряно. Игорь считал себя настоящим ментом. А настоящий мент не знает безвыходных ситуаций.
– Я знаю, что делать, – сказал он.
Лев как будто не услышал его. Он продолжал бесцельно смотреть в одну точку.
– Твоя семья под охраной...
На этот раз Вершинин ответил:
– Эти ублюдки могут все...
– Да, они очень опасны. Но это если они будут заняты исключительно нами.
– А они только нами и заняты. В остальном у них все в порядке... Из-за наших генеральских крыс.
– Это у них сейчас все в порядке. Но мы сделаем ход конем. Уберем Мамонта. И посредника уберем... Будет хаос...
– Будет, – кивнул Лева. – И тогда можно СОБР конкретно подключать. Не будет Мамонта, не будет посредника – покровители не успеют быстро отреагировать. А когда отреагируют, будет уже поздно... А того говнюка я лично достану...
– Только как нам убрать Мамонта и посредника?
– А вот об этом я постоянно думаю... Но ничего не придумаю. Я бы и сам их своими руками... Но каждый наш шаг под контролем. Только в этом кабинете я чувствую себя в безопасности... Но отсюда до Мамонта не дотянуться.
– Да, в кабинете у нас вроде безопасно. А еще в изоляторе временного содержания...
– При чем здесь изолятор?
– А при том... Короче, у меня есть один интересный вариант.
Вершинин посмотрел на Игоря. На этот раз его взгляд был осмыслен. В глазах любопытство.
Никиту вызвали в комнату для допросов.
Вчера им один хлыщ из следственного аппарата ГУВД занимался. Выспрашивал, вынюхивал, на пушку брал. Да только Никита битый волк. На все у него один ответ – ничего не знаю...
А сегодня...
Сегодня с ним будет беседовать Светлов. Он сидел за тяжелым канцелярским столом, на стуле, намертво прикрученном к полу. И Никиту пригласил сесть на такой же неподъемный табурет.
– Присаживайся, Брат, закуривай...
Перед Никитой появилась пачка «Мальборо». Да только он достал из кармана свою.
– Вы что-то хотели? – хмуро спросил он, когда конвоир скрылся за дверьми.
– На «вы» уже обращаешься?.. Обиделся, значит?..
– Да ну, в разряд «обиженных» я никогда не входил...
– Понимаю... В общем, разговор один у меня к тебе есть.
– Ну?..
– Сейчас, погоди...
В комнату вошел рыжий Вершинин. Он мрачно кивнул Никите. Видок у него не очень. Придавленный весь, пришибленный. Никита вспомнил: Игорь говорил, что у него какая-то беда...
Вершинин достал какой-то прибор и с ним обошел по периметру всю комнату.
– Все в порядке, – сказал он Светлову.
И вышел.
– Он за дверями будет стоять, – зачем-то сказал Игорь. – Чтобы никто нас не подслушал...
– А с чем он тут ходил?
– Это сканер. Лева искал «жучки».
– Что, такой серьезный разговор?
– Сам догадался, это очень хорошо... А разговор и правда серьезный. Прежде всего вот...
Игорь достал из кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул, протянул Никите.
– Читай и запоминай...
Никита вчитался в текст. Озеркова Ирина Николаевна, 1971 год рождения, не замужем, не работает... И все в таком же духе про какую-то Ирину... Биография, характеристика, адрес...
– Зачем мне это? – непонимающе спросил Никита.
– Это твое алиби.
– Не понял...
– С этой Ириной ты находился неразлучно все время, в течение которого произошли известные нам убийства... И она подтвердит это. И скажет, что за все это время ты ни разу не выходил из ее квартиры.
– Но я ее не знаю...
– Хватит того, что ее знаю я. Девушка надежная... В общем, сегодня с тобой будет беседовать
