счетчику содрать... Кто его «кроет»?
– Вопрос, конечно, интересный... По моим сведениям, он сам себя «кроет»...
– Типа гермафродит. Сам е-е и сам родит.
– Что-то вроде того... Только ведь и гермафродит не может жить без солнца.
– Так, понятно. И кто же у нашего лоха вместо солнца?
– Вор тут один есть, – Сфинкс назвал его имя.
– Не слышал о таком, – покачал головой Кэп.
– О нем мало кто слышал. Грузинский «апельсин» – вот кто этот вор. Но с Чугуновым у него очень теплые отношения.
– И этот вор имеет долю в его бизнесе?
– Вроде да... Вообще-то, чтобы пробить ситуацию до конца, надо наехать на Чугунова, забить ему «стрелочку». Тогда все окончательно встанет на свои места.
– За этим не заржавеет, будь спок...
Кэп задумался. Но только на мгновение.
Надо «пятерку» Витала поднимать. Пусть на Чугунова наедут... Если дело выгорит, Чугунов отдаст и квартиру, и бабки по счетчику.
Не зря он зачислил Ника сразу в боевую «пятерку», практически без испытательного срока. Пусть побыстрей обтирается, набирается опыта. В разборке с Чугуновым он должен стать главной ударной силой – он ведь больше всех заинтересован в успехе.
Нику достанется квартира, Кэпу все остальное – сто или двести тысяч долларов. Но было бы куда лучше, если бы ему досталось все, а Нику – ничего...
Проснулся Никита от удара в плечо. Он открыл глаза и сквозь похмельную дрему увидел над собой морду Гири.
– Рота, подъем! – заорал тот ему на ухо.
– Ты что, бляха, белены объелся? – вскочил Никита.
Еще немного, и он вломил бы этому уроду. Но появился Витал.
– Давайте все вниз. Вован уже в машине.
– А что такое? – спросил Никита.
– Горбыль звонил. Дело тут, короче... А-а, по дороге узнаешь.
Вчера они пьянствовали допоздна. И чтобы далеко не ходить, все впятером заночевали на новой квартире. Где кто упал, тот там и заснул. А утром подъем по тревоге. По бандитской тревоге...
– Козлы одни нашу путанку сегодня ночью во все щели хором трахнули, а потом еще и отметелили, – сказал уже в машине Витал. – Сильно побили, очень сильно... Беспредел, короче. Предъяву надо клеить...
– Путану нашу? Как это? – спросил Никита.
– А вот так. Путана эта под нашей, черняевской «крышей»... Как думаешь, мы зря с нее бабки имеем?
– Думаю, нет.
– Вот поэтому козлов нужно конкретно проучить.
– Да это без проблем, – сказал Чаус.
Сегодня он ехал вместе со всеми. «Запорожец» с оружием был загнан на автостоянку еще вчера.
– Без проблем, – кивнул Гиря. – Замесим козлов и на кабак с них бабки сорвем. Опохмелиться надо, в натуре. Трубы после вчерашнего горят.
– Трубы... Я те дам трубы! – пригрозил ему Витал. – Вчера лишку дали. А вообще-то у нас режим...
– Режим? – скривился Вован. – Ага, режим... Но на режиме пусть «быки» сидят. Те, которые рынки и торговые точки пасут. У них работа не бей лежачего. А у нас работа вредная. А за вредность опохмелка полагается...
Витал не нашел, что возразить. Промолчал.
Наконец прибыли на место. Двенадцатиэтажный дом-свечка, аккуратный дворик с песочницами и грибками. Подъезд на кодовом замке. И дверь закрыта. Хорошо, пацанчик какой-то появился. Он остановился перед дверью, замер в нерешительности.
– Ну, чего встал? – поторопил его Гиря. – Открывай.
– А вы к кому? – замялся тот.
– Маму твою топтать! Давай, открывай!..
Одной рукой Гиря облокотился о железную дверь, а второй схватил пацанчика за шкирку и оторвал от земли.
– Ну, ты понял? – зло спросил он.
– Понял...
Дверь открылась. Дальше лифт и десятый этаж. И нужная квартира.
На кнопку звонка нажал Чаус.
– Кто там? – послышалось из-за двери.
– Ты, козел, а ну выходи, я те ща рожу набью! – зарычал Чаус. – Ты чо, гад, делаешь? Всю хату мне, гад, залил... А ну открывай, паскуда...
– Я те сейчас дам паскуду! – раздался возмущенный голос.
Дверь открылась – на лестничную площадку выскочил здоровый детина лет двадцати пяти. Глаза злые, рот перекошен от бешенства. И кулаки будь здоров.
Только кулаки в ход он пустить не смог. Чаус ловко провел подсечку, и парень грохнулся сначала на задницу, а затем ударился затылком об угол дверного проема. И тут же получил ногой в ухо – это Вован его облагодетельствовал.
Первым в квартиру ворвался Витал, следом Чаус, Вован и Никита. За ними Гиря, он тащил за собой бесчувственное тело здоровяка.
В квартире были еще два парня. Они выскочили из кухни. Уже смекнули, что к чему. У одного в руке был нож.
Витал среагировал мгновенно. Он пропустил руку с ножом мимо себя, перехватил ее, зажал. Хрясь – и она треснула в локтевом изгибе. Прием из боевого самбо. Запрещенный прием.
Дальше никто никаких приемов не применял. Витал, Чаус, Вован и Никита просто навалились на парней и вжали их в пол. И только потом появился Гиря. Слишком долго он возился с дверью...
Всех троих парней связали и уложили в ряд на полу в гостиной. Они с ужасом взирали на пятерых братков снизу вверх.
– Ну чо, козлы? – прогрохотал Гиря. – За косяк нужно отвечать.
В руке у него был тот самый нож, которым едва не зарезали Витала.
– К-какой косяк? – спросил один.
От страха он даже заикаться начал.
– Ну не дверной, понятное дело... Косяк вы упороли. Девку нашу на хор не по теме поставили.
– А-а... Так она шлюха!
– Не шлюха, а путана. И она за бабки работает... А вы ее по беспределу во все щели натыкали. А потом еще по голове настучали... Ответить придется.
Гиря вошел в раж.
– Да я за нее вас сейчас всех на хрен сделаю!
Никита презрительно смотрел на него. Святой нашелся. А кто сам недавно проститутку чуть до смерти не забил?.. И где он, интересно, был, когда они против двоих с ножом стояли? Дверь, типа, закрывал... Чмо!
Гиря как будто с цепи сорвался. Он подошел и наступил одному пленнику на голову. Затем подскочил ко второму и прыгнул ему двумя ногами на живот. От болевого шока тот потерял сознание. А может, и ласты склеил...
– Фашист! – не выдержал Никита.
– Оставь их! – самодеятельность Гири не понравилась и Виталу.
Гиря неохотно отошел от парней. Но прежде он нагнулся и врезал первому локтем в солнечное сплетение.
