– Вы человек большой значимости. Если я вас потеряю, то я потеряю все. А пока вы на плаву, мне бояться нечего. Если я вдруг сяду, тьфу-тьфу, то вы меня все равно вытащите...
Генерал одобрительно посмотрел на подчиненного. Ему нравилась его логика. Хоть и шкурная эта логика, зато надежная. Не будет Курбатов его топить, потому что не в его это интересах... Но неужели все идет к тому, что Семен окажется под мечом правосудия... Но даже если окажется, что с того? Фемида слепа, и ее меч далеко не всегда попадает в цель. Сколько раз генерал убеждался в этом на собственном опыте. Сколько раз его пытались потопить, но он всегда оставался на плаву. Что бы ни случилось, его победный флаг всегда будет реять на попутном ветру.
– Что с этим, с Крушилиным?
– Не знаю, – покачал головой Курбатов. – Он пока что числится в своем санатории, но где обитает, неизвестно...
– Надо было выяснить... Или побоялся?
– Да лучше не трогать его, – поморщился Курбатов. – Пока не трогать. Пусть волна уляжется, а там мы его достанем. А людей в команду я новых найду, будет с кем работать...
– Может, лучше в покое оставить этого капитана? – с сомнением спросил Суходол.
– Да надо бы, – кивнул полковник. – Слишком много проблем он создает. Неуязвимый он какой-то... Но если бы он только защищался. А то ведь и в наступление может перейти. Он же знает, откуда ветер дует. Мы его личные враги, а по закону спецназа врагов нужно убивать.
Курбатову трудно было отказать в логике. Именно эта логика и толкнула Юрия Демьяновича и на первый, и на второй превентивный удар... Но все безрезультатно.
– Нужно нанести еще один удар, – решил генерал.
– И я о том же, – кивнул Курбатов.
– Когда у него отпуск заканчивается?
– Где-то через месяц.
– А дальше?
– В части его ждут. Бригада морской пехоты под Мурманском.
– В Чечню его нужно отправить.
– А что, неплохой вариант. Свои люди у нас там есть. Откроют на него охоту...
– Свои люди у нас здесь, в Москве, есть, их мы и подключим. Должность у него какая?
– Командир роты. Должность капитанская.
– Плохо. Но ничего, решим проблему. Присвоим ему звание на ступень выше занимаемой должности. И сразу поставим на батальон, пусть командует. Майор на подполковничьей должности. Как думаешь, его это устроит?
– Карьерный рост налицо.
– Этим его и задобрим. Пусть думает, что генерал Суходол осознал свою вину и готов ее загладить... А можно и полковничью должность ему оформить, а, как ты думаешь? Например, в штаб объединенной группировки. На твою прежнюю должность...
– Ну, с вашими связями это нетрудно, – льстиво улыбнулся Курбатов.
– Да нет, похлопотать придется. И я за это возьмусь. А заодно поставлю на вид, что капитан Крушилин мой ставленник. Пусть думают, что ту кашу под Дуба-Юртом он заварил вместе с нами...
– Юрий Демьянович, да вы гений!
– Главное в нашем деле – вовремя сменить принцип кнута на принцип пряника... А может, мы сделали это поздно? Сразу надо было задобрить этого Крушилина? А мы столько людей и денег на него перевели...
– Лучше поздно, чем никогда... А разве кнут отменяется?
– Пока да... Годик ему сроку дадим. Если сам по себе не погибнет, мы ему поможем... Значит так, резину тянуть не будем. Прямо с сегодняшнего дня займемся карьерным ростом капитана Крушилина...
Суходол знал, к кому обратиться, на какие рычаги нажать. И он осуществит задуманное, хотя делать это будет без всякого удовольствия. Капитан Крушилин по-прежнему оставался для него врагом номер один.
Был еще один враг из той же серии. Но неплохо было бы этого врага превратить в друга. Юрий Демьянович видел Каролину только на фотографии. Но, говорят, в жизни она еще краше. К тому же, в отличие от той же Томы, она независима – после гибели мужа к ней перешло все его состояние. Почему бы не попробовать подружиться с ней? Ведь, как известно, от ненависти до любви один шаг. И он готов сделать этот шаг.
Глава семнадцатая
Каролина с трудом разомкнула веки. Ужас какой-то. Голова напоминает пушечное ядро с зажженным фитилем – оболочка чугунная, а внутри порох. Такое ощущение, что вот-вот грянет взрыв. И во рту пустыня Кара-Кум. И кости ломит – как будто всю ночь по ней верблюды топтались...
А может, и топтались по ней. Только не верблюды. Что, если телохранитель с ней позабавился?..
Мысль в высшей степени нелепая, и прийти она могла только на чугунную голову.
Еще до похорон Эммануила она наняла новых телохранителей. Артем был воплощением человека-скалы – непроницаемое, словно вытесанное из камня лицо, мощный торс, литые мускулы. Алик тоже был из той же крепкой породы. Но если Артем воспринимал Каролину исключительно как охраняемый объект, то Алик видел в ней еще и женщину. Строил ей глазки, говорил красивые слова, пытался ухаживать.
Только ничего у Алика не получалось. Мрачная пелена траура пленила ее чувственность. О других мужчинах не хотелось и думать. Все ее мысли занимал только покойный муж.
После похорон Эммануила она закрылась в своей квартире и никуда не выходила. Не было никакого интереса к жизни, которая бурлила за окном. Шмотки ее не волновали, продукты закупали телохранители, иногда к ней приходил стилист из студии красоты. Полная изоляция от внешнего мира. Может, именно поэтому Алик и возомнил себя единственным в ее жизни мужчиной. Ведь она общалась только с телохранителями, но Артем как бы и не в счет.
Пришлось обламывать Алика. А она умела это делать. Но парень не унимался. И Каролина всерьез стала подумывать о том, чтобы заменить его на такого же евнуха, как Артем. Но пока что не решалась воплотить свой замысел в жизнь. Алик ей не нужен, это да. Но ведь женщина в ней умерла не совсем, что-то осталось. И подсознанием она хотела быть желанной...
Видимо, Алик перешагнул все границы... Вчера он оставался в квартире на ночь. Он же приготовил ей молочный коктейль. Похоже, с особой заправкой. Сразу же возникло балдежное чувство, но так же быстро захотелось спать – она отрубилась, едва коснулась подушки. А сегодня у нее синдром тяжелого похмелья. И еще такое ощущение, будто внутри нее кто-то побывал...
Алика она застала в холле. Сидит перед телевизором, на который выведены камеры наружного слежения. Увидел Каролину, поднялся ей навстречу.
– Доброе утро!
– Да уж какое оно доброе? – она пристально посмотрела на него. – Да и не утро уже...
– Полдень уже, – кивнул Алик. – Что-то вы долго сегодня спали.
– Уж не твоими ли молитвами?
Он выдержал ее взгляд. Ничем не выдал своего смятения.
– Я не монах, молитвы ночью не читаю... Что-то вы странно на меня смотрите.
– А на кого мне еще смотреть? Кроме тебя, никого здесь вчера не было.
– Правильно, так и должно быть.
– А то, что мне наркотик в коктейль намешали, это тоже так должно быть?
– Какой наркотик? – натурально удивился Алик.
– Не знаю. А надо бы узнать... Где бокал, из которого я пила?
– На месте бокал. Я его вчера в посудомойку поставил. Он уже чистый...
– Значит, замел следы... А ну признавайся, гад, что ты со мной вчера делал?
Алик не признался. Но Каролину не проведешь. Чем убедительнее он изображал святую невинность, тем больше она уверялась в своих предположениях.
Алику она не поверила. Но и громы-молнии метать не стала. Все равно ничего не докажешь. Этот жук замел все следы. А ехать в судмедэкспертизу и подставлять свои внутренности на осмотр она не желала.
