ему основания надеяться на успех...
Ночью поработали хорошо. Только поспали мало. Четыре часа всего смог урвать для сна. А в девять на работу, в свой отдел, на планерку. Затем с Левой в отделение милиции, где «отдыхал» Плахов. Времени им отпущено на все про все пара часов. Вот и успевай...
– Значит, ничего не помните? – спросил у Плахова Игорь.
Задержанный сидел в кабинете оперов. Перед ним за рабочим столом Светлов. Чуть сбоку от него Вершинин. Настроение у них боевое. А вот сам Плахов никакой. Лица на нем нет. Бледный, осунувшийся – словом, мокрая курица.
– А что я должен помнить?.. Снял телку в кабаке, домой привел. В постель...
– А дальше провал в памяти, так?
– Ну, так эта тварь клофелином меня опоила. Сами сказали...
– Но не подействовал на тебя клофелин...
– Как это не подействовал? Я же вырубился. И ничего не помню...
– И как девку убивал, тоже не помнишь?
– ?!
– Да-да, вы убили гражданку Кротову... – Игорь сделал осуждающе-трагическое лицо.
А Лева сорвался со своего места и вдавил в стул Плахова, когда тот в порыве чувств попытался с него вскочить.
– Успокойтесь, Плахов. – Лицо Светлова выражало безмерную усталость.
Как будто он уже проделал всю основную работу. И сейчас ему осталась чистой воды формальность – уличить преступника. А для этого у него есть все.
Он открыл папку, выложил на стол листы бумаги.
– Вот, пожалуйста, протоколы места осмотра, протоколы изъятия...
– Какие к черту протоколы? – снова задергался Плахов.
– Да, вы правы, протоколы – это просто бумага... А что вы скажете на это?
Игорь сунул под нос Плахову несколько фотоснимков. Тот глянул на них и обомлел. Ужас обуял его. И неспроста. На снимках была запечатлена Юля. Она лежала на кровати Плахова. Вся в крови, глаза безжизненно смотрят куда-то вдаль. В общем, картина душераздирающая. И Плахов рядом с ней. Тоже лежит. И в руке у него бутылка от шампанского.
– Что это такое? – с трудом спросил Плахов.
– Это Юля Кротова... Это вы, гражданин Плахов... А это бутылка, которая стояла у вас на тумбочке. А сейчас она у вас в руке... И вы, я уже вижу, догадались, почему она у вас в руке...
– Я ничего не понимаю...
– Все очень просто. Юля подсыпала вам в шампанское клофелин. Вы потеряли над собой контроль. Но не совсем. Перед тем как потерять сознание, вы схватили с тумбочки вот эту бутылку. И успели ударить Юлю по голове. Удар оказался смертельным. Вот, собственно, и все...
Плахов схватился за голову. Сейчас у него не было абсолютно никакого желания говорить со Светловым. Ему нужно было собраться с мыслями, попытаться разобраться в происходящем. Но Игорь не собирался давать ему время на раздумья. Он уже нанес удар, и сейчас было самое время добивать жертву.
– Я допускаю, что вы не помнили, как ударили Юлю, – сказал он. – Вами руководило подсознание. Плюс к этому доведенное до автоматизма искусство убивать. Надо признать, что вы прошли отличную школу...
– Какую школу? – убито спросил Плахов.
– Школу профессиональных убийц. Школу киллеров. Школу, которую вы закончили совсем недавно...
– Я не пони... – открыл было рот Плахов.
Но его заткнул Вершинин.
– Ты не понимаешь? – взорвался он. – Значит, ты ничего не понимаешь... А ну говори, падла, сколько бомжей ты лично убил? Ну, говори, мурло!..
– Сколько всего трупов на твоей совести? – также пошел на прессинг Светлов.
Они умело давили на психику Плахова. Сломали его, сбили с толку, запутали. Убийство клофелинщицы, школа киллеров, расстрелы бомжей – все это спуталось в его голове в один кровавый клубок. А прессинг продолжался. И он не смог ему противостоять.
– Умение убивать доводили до автоматизма? – спрашивал его Светлов.
– Да...
– На бомжах? – рвал голосовые связки Вершинин.
– Да... – кивал Плахов.
– Где эта школа?
– Где-то на Вологодчине...
– Где конкретно?
– Точно не знаю. Где-то на болотах...
– Почему не знаешь?
– Нас везли в автобусе с затемненными окнами. Ничего не было видно.
– А если подумать?
– Не знаю. Нам не позволяли знать.
– Кто руководит школой?
– Имени не знаю. Фамилии тоже. Только кличка. Седой.
– Инструктора?
– Да, конечно... Из бывших спецназовцев. Лютые ребята...
Светлов и Вершинин по крупицам выжимали из Плахова информацию. Узнали много интересного. Только самого главного узнать пока не смогли. Не знал Плахов, где именно находится эта школа киллеров. Или не хотел говорить...
– Гиря, мать твою! А ну вставай! – пнул его ногой по ботинку Гренка.
– Да пошел ты! – огрызнулся тот. – Я, бляха, дембель...
Время близится к обеду. А он лежит. На заправленной постели. Поверх одеяла. В камуфляже.
– Ну если дембель, то лежи... А я твою порцию смолочу...
– Эй, ты чо, уже обед? – встрепенулся Гиря.
Вчера он ужинал, сегодня уже завтракал. Кормили отлично. Не в пример лагерному пайку. Хотелось бы узнать, насколько хорош обед...
– Обед, – кивнул Гренка. – Но сначала экскурсия...
– Опять экскурсия? По бабам?
– По мужикам! – захохотал Батон.
– А если серьезно, – сказал Гренка, – типа концлагерь нам покажут. Типа барак, который мы охранять будем...
– Ага, барак, – продолжал куражиться Батон. – Где ты мужика чуть не трахнул...
– Мужика... – бездумно повторил Гиря.
Еще вчера сгладились провалы в памяти. Еще вчера он вспомнил лицо мужика в бараке. И еще вчера пытался вспомнить, где он мог видеть это лицо.
– Мужика?! – вскричал он.
Вспомнил. Он все вспомнил.
– Это не мужик!.. Это Никита. Бля буду, Никита!.. Никита Брат!..
– Чо ты орешь, как пидор? – рыкнул на него Чифирь.
Но Гиря его не слышал.
– Гадом буду, это Никита! – продолжал сотрясать он воздух. – Я же его Скипидару заказал...
– Скипидару? – спросил Гренка. – Какому Скипидару?
– Ну да, Скипидару! Может, ты помнишь, мы этого козла с Ватником еще в бега отпускали... Он должен был Никиту сделать. А не сделал... Хотя и не мог он этого сделать. Кто он такой, этот Скипидар? А Никита величина...
