– А они у тебя есть?
– Нет...
– О чем тогда разговор?
Как ни странно, в лагере не нашлось ни гранатометов, ни огнеметов, ни просто ручных гранат. Только пистолеты и автоматы.
– Незачем людей зря класть, – сказал Батанин. – Зачем головой о стену биться, если эту стену можно спалить...
– Пожар устроим?.. Слушай, а ведь это дело...
– Бутылки с бензином организуешь?
– Какие проблемы?
Время позднее, девятый час. Но Светлов не переживал. Места, над которыми кружили вертолеты, находятся на широте шестьдесят градусов. Время летнее – июнь. А это значит, что сейчас здесь белые ночи. Можно воевать хоть до самого утра.
Только с кем воевать?
Последний сигнал от людей Криницына поступил полчаса назад. Произошла трагедия. Их машину обстреляли боевики. Оба погибли. Хорошо, перед смертью успели передать координаты места своего нахождения...
– Вижу дым, – сообщил пилот вертолета.
И направил на него свою крылатую машину.
Вертолет снизился над догорающим остовом машины. Той самой, которую обстреляли боевики.
Светлов велел пилоту направить вертолет вдоль лесной дороги, на которой погибли люди Криницына. Как знал, что будет результат.
Он сам смотрел вниз. Леса, леса, леса... На две трети Вологодская область состоит из этих лесов. И болот здесь хватает. Если постараться, можно найти такие вот укромные места, как то, которое облюбовал для себя Седой.
Минут через пятнадцать Светлов увидел внизу две машины. Белый фургон и белый микроавтобус. Они стояла на поляне среди леса. А дальше шли болота...
Он видел, как из фургонов выгружают людей. Но разгрузка прекратилась, как только боевики внизу заметили появление вертолетов.
Когда крылатые машины зависли над поляной, боевиков не было и в помине. Они бросили свой микроавтобус и растворились в лесу.
– Преследовать их смысла нет, – сказал Криницын.
Светлов кивнул головой. Хотелось бы ему дотянуться до этих уродов. Но гоняться за ними по лесу – это значило распылить силы. Где-то недалеко отсюда тайная база Седого. Ее нужно накрыть как можно скорей.
Только в каком направлении лететь до нее?
Светлов заставил Плахова внимательно посмотреть на поляну.
– Что ты видишь?
– Бомжей вижу...
Бомжей на поляне было достаточно. Едва живые, как бревна навалены. Только сейчас Светлову не до них.
– Места узнаешь?
– Узнаю...
– Куда лететь?
– Я покажу...
Светлов посмотрел на Вершинина торжествующим взглядом. Плахов может помочь им. Значит, не зря они возились с этим бандюком.
В барак летели бутылки с бензином. Они разбивались и заливали стены горючей жидкостью.
– Абдулла, поджигай! – скомандовал Батанин.
С грохотом в барак полетели зажигательные пули. Вспыхнуло пламя. Оно быстро набирало силу. Можно было начинать отсчет минут, оставшихся до конца операции. Бунтовщики обречены. И Седой вместе с ними...
Барак горел. А в него все летели и летели бутылки с бензином. Жарче всех полыхала западная стена. А потом пальму первенства взял вход в барак. Бунтарям не выбраться через дверь, даже если Батанин и его люди вдруг исчезнут. Это, конечно, смешно. Никуда исчезать они не собираются. И будут держать под наблюдением барак, пока он не сгорит дотла...
– Илья! – раздался вдруг истошный крик его помощника. – Вертолеты!..
Батанин и сам услышал шум мощных моторов, доносившийся откуда-то со стороны. Он мог бы подумать, что это босс все же решил прислать за бунтовщиками вертолет. Бредовая мысль, но хоть какое-то объяснение происходящему. Но вертолетов несколько...
Батанин с ужасом глянул наверх и увидел, как над его головой зависла сначала одна винтокрылая машина, затем вторая.
– Огонь! – заорал он в микрофон.
Со всех сторон по вертолетам ударили из автоматов и пистолетов. Летающие машины вздрогнули. И будто их ветром снесло в сторону. Они вышли из сектора обстрела. И начали опускаться в другом месте. Батанин не видел, где именно. Но догадался – винтокрылые машины начали сбрасывать десант.
Он собрал всех своих боевиков и бросил их в ту сторону, куда ушли вертолеты.
Светлов выпрыгнул из вертолета. Рядом опускались собровцы, тут же отваливали в сторону, освобождая «посадочные» места своим товарищам. Опытные ребята. Месяц назад из командировки в Чечню вернулись. Таким волкам палец в рот не клади, вместе с головой вмиг отгрызут.
И у Криницына тоже бойцы что надо. Собровцы, конечно, на голову их выше. И те как будто это понимают. Стараются, тянутся за спецназовцами. Не хотят ударить в грязь лицом.
И у тех и у других экипировка почти одинаковая. Камуфляж – с разной аббревиатурой. Бронежилеты – правда, различных уровней защиты. Но зато у всех одинаковые каски-полусферы. Только вот с оружием у криницынских бойцов проблемы. У собровцев автоматы «ВАЛ», а у них – помповые ружья. На автоматы разрешительная система лицензии не дает. А пользоваться желательно зарегистрированным оружием. Впрочем, «помповики» мощные. И стреляют из них бойцы будь здоров. Криницын рассказывал. А сейчас Светлов может убедиться в этом на деле.
Все-таки вышли они на лагерь Седого. Его боевики уже успели обстрелять вертолет. Поэтому пришлось высаживать десант на другой поляне. И нужно спешить. Не исключено, что Седой направил к ним ударную группу.
Только подумал об этом Светлов, как из лесу ударили из автоматов и пистолетов. Показались и сами боевики. Толпой валят.
Огонь беспорядочный, атака организована плохо. Ошибка. А собровцы таких ошибок не прощают.
Светлов упал на землю, рядом опустился Вершинин. Оба с табельными «пээмами». А собровцы стреляют из мощных автоматов. И при этом не лежат на земле, а маневрируют. Кто вправо, кто влево уходит, кто вперед с перекатом.
Собровцы потерь почти не несут. И быстро продвигаются вперед. Зато перед ними трупов хватает. Боевики ошеломлены их натиском. Пятятся назад. Кто-то уже откровенно дал деру.
И бойцы Криницына стараются. Палят из своих «винчестеров». Картечь с визгом врывается в «зеленку», срывает листья, ветки и, надо думать, головы боевиков.
Боевики перестали стрелять, исчезли. Не выдержали боя, задали стрекача. Собровцы и бойцы Криницына бросились преследовать их.
– Надо Никиту искать, – сказал Лева.
И повернулся к Плахову. Его тоже выгрузили из вертолета.
– Ну, веди!
Тот уже успел объяснить природу пожара, который они наблюдали сверху. Это был лагерь для заключенных бомжей. Горел их барак. И, возможно, в нем сейчас догорал Никита.
