– А что такое? – выходя из каморки, спросил он.
И покосился на Курдюка и Щербину. Оба при оружии, стволы грозно смотрят на него. Чуть что, и свидание с пулей обеспечено.
– Много будешь знать, скоро сдохнешь, гы-гы! – осклабился Антоха.
– Сдохнет он. Обязательно сдохнет, – послышался из кухни голос Осипа.
И сам он появился. Пистолет за пояс заткнут. Спичкой в гнилых зубах ковыряется.
– Не сейчас, так потом сдохнет, никуда не денется...
– Когда потом?
– А это не наши проблемы. Наше дело – тебя бабе твоей сдать. В целости и сохранности.
– Значит, договорились?..
– Ну а ты как думал... Три «лимона» как с куста... Сейчас машина будет. Повезем тебя...
– А в сортир можно? Не могу, на клапан давит...
– Дома выдавишься...
– Ну будьте людьми, а? Три «лимона» ведь плачу...
– Ну раз так, тогда сходи, – смилостивился Осип.
Настроение у него под потолок. Балдеж в глазах. Видно, с трех обещанных миллионов ему самому кое- что обламывается...
– Антоха, своди засранца...
– Засранец, гы-гы!.. Пошли, говнюк!..
Под улюлюканье Курдюка и Щербины Антоха поволок Никиту в сортир.
Огромная комната, кафельный ансамбль, пол с подогревом, мраморная ванна, унитаз. И окно – из непрозрачных стеклянных блоков выложено. И не зарешечено.
У Никиты не было никакой возможности бежать. Антоха на руке, два ствола на него через открытую дверь смотрят. Но на всякий случай он окинул комнату цепким взглядом. И увидел расколотую пополам раковину. Видимо, кто-то из ублюдков по пьяной лавочке умывальник разбил. Если взять одну такую половину, получится отличный метательный снаряд. Можно выбить им окно. И через образовавшуюся брешь вырваться на свободу. Только нереальна эта перспектива.
Никита снял штаны, сел на унитаз. Антоха с ухмылкой пялился на него.
– Может, отвернешься, а? – недовольно поморщился Никита.
– Чо, не снесешься? – зашелся идиотским смехом конвоир.
И Курдюк с Щербиной захохотали. Смешно им, уродам.
– Не получается...
– Тогда натягивай штаны, пошли... Думаешь, в кайф смотреть, как ты жопу дрочишь...
Курдюк и Щербина не засмеялись. Не до смеха им вдруг стало. Осип их встревожил.
– Машины подъехали, – безмятежно сообщил он. И вдруг паника: – Не те лайбы!..
И тут же раздался грохот выстрелов. Стрелял Осип. Видимо, в ответ ударили из бесшумных автоматов. Послышались звон стекла, щелканье пуль о стены, визг рикошета. А потом все смешалось в сплошном грохоте – это подключились к делу «узи» Курдюка и Щербины. Про Никиту забыли все.
Один Антоха помнил.
– Вставай, засранец! – истошно заорал он на Никиту.
И резво потянул его на себя.
Но Никита заупрямился.
– Да подожди ты!..
Только Антоха ждать не хотел. Невтерпеж ему. Или к своим корешам присоединиться хочет, или, пока не поздно, рвать когти. Так или иначе, он очень торопился. А Никита его задерживал у толкана.
– Я тебе подожду, гнида! – бешено завращал глазами Антоха.
И потянулся к стволу, вырвал его из кобуры под мышкой. Но при этом упустил из виду Никиту. За что и поплатился.
Никита рывком принял вертикальное положение. При этом потянул на себя Антоху. И свободной рукой, ребром ладони заехал ему в кадык. Всю силу в удар вложил. Адамово яблоко всмятку – Антоха вмиг испустил дух. И начал заваливаться на бок.
Никита успел вырвать из мертвеющей руки пистолет, привел его к бою. И выстрелил в перемычку между браслетами наручников. Пуля избавила его от конвоира – все, он свободен. И вооружен.
Стрельба не прекращалась. Только стрелял уже всего один пистолет-пулемет. Очереди длинные, нервные.
А куда ж делись еще двое? Или убиты. Или...
Никита вовремя направил ствол в дверной проем. Вовремя нажал на спусковой крючок. Но и Щербина успел выстрелить. Пулеметная очередь прошла над головой. Только, в отличие от Никиты, он не успел присесть. Две крупнокалиберные пули ударили его в живот, отшвырнули на два метра назад...
После недавних событий Никита недолюбливал ментов. Но за убитого сержанта дорожно-постовой службы отомстил...
Еще два выстрела... На пули нарвался Курдюк. С дырявой башкой он влетел в каморку, где столько времени провел Никита.
И за расстрелянных заложников Никита рассчитался. Их этим не поднять, но все же...
Осип продолжал отстреливаться. Бил теперь короткими очередями. Неизвестно, насколько точными...
Кто-то атаковал дом. Кто? Бойцы Сапунова? Это было бы хорошо. А вдруг это менты?..
Никите вовсе не хотелось снова оказаться за решеткой. Он рывком закрыл дверь в ванную комнату, щелкнул задвижкой. Затем подскочил к расколотой раковине, схватил половину. Превратил ее в метательный снаряд. И вторую половину в окно запустил. Пробил для себя брешь. Взял разгон, чтобы запрыгнуть на окно.
А в холле с силой громыхнула граната. Ударная волна снесла дверь и ворвалась в ванную. Спасибо ей – она придала Никите дополнительное ускорение. Он и до окна добрался, и через брешь в нем вылетел наружу. Распластался на крыше шиферного навеса.
Только залеживаться на ней не собирался. Рывком швырнул свое тело вниз, на землю. Плавно опустился на бетонную площадку, под навес – сюда, возможно, ставили машины. Только никаких авто нет и в помине.
Зато есть машины у ворот дома. Они совсем рядом, лишь выглянуть из-за угла. Чуткое ухо улавливало едва слышный гул моторов. Машины можно и увидеть. Или нарваться на пулю...
Боевик в черном кожаном плаще опередил Никиту. Он первым выскочил из-за угла. И выстрелил в него. Сначала глазами. Черными и злыми. Будто арктическим холодом Никиту обдало. Затем он нажал на спусковой крючок малогабаритного автомата с мощным глушителем. Только автомат почему-то к небу вскинулся, пули прошли поверх головы. И боец начал опускаться на землю. Из простреленного горла фонтаном хлестала кровь...
Кто стрелял?.. И до Никиты дошло. Оказывается, стрелял он сам. Палец два раза нажал на курок. Никита выстрелил на подсознательном, рефлекторном уровне. Как будто что-то подсказало ему, что перед ним враг. Не мог этот странный человек со столь свирепым взглядом быть другом.
Но до победы еще далеко. Это стало ясно, когда рядом с ним опустилась и закружилась на бетоне круглая ручная граната. Натовский образец, основное отличие – необоснованно удлиненное время срабатывания. Это и спасло Никиту. Снова на подсознательном уровне он пнул гранату, сам кошкой отскочил от нее в противоположную сторону. И плашмя рухнул на землю. Взрыв, оглушительный грохот, каток ударной волны по спине.
И тут же чей-то всхлип. Никита резко перевернулся на спину, вывел на вытянутых руках пистолет. Но стрелять не пришлось. С шиферной крыши на землю падал боевик в плаще. Руками он держался за лицо, из-под пальцев густо сочилась кровь. Его достал осколок собственной гранаты.
Никита не знал, сколько всего боевиков. Утешала одна мысль – их стало на два меньше Черные плащи уже заняли дом. Кое-кто сейчас ринется – или уже ринулся – прочесывать двор. Если Никита бросится убегать – до спасительного забора метров пять, не больше, – ему ударят в спину. Тогда все...
А боевики настроены серьезно. Кто они, эти ребятки? Может, бойцы враждующей с Афоном
