– А музыка-то зачем?..
Но Валера ее не слушал. Он уже нашел музыкальный центр, врубил его на полную мощность. Комната утонула в оглушительных ритмах заокеанской попсы...
– Громко слишком! – выкрикнула Катя.
И попыталась забрать у Валеры пульт. Но тот крепко ухватил ее за руку, ладонью зажал рот. Никита встал со своего места, помог ему скрутить женщину. Валера достал из кармана резиновый жгут, перетянул ей руку повыше локтя. Никита вооружился шприцем.
Вены у Кати тонкие. Но Никита справился с ними, сделал укол. И вместе с Валерой перенес Катю на диван.
Женщина забалдела. Глаза подобрели, зрачки сузились, лицо озарилось блаженной улыбкой, тело расслабилось.
– Все, поплыла, – сказал Валера.
– Можно отпускать, – кивнул Никита.
Музыка очень мешала им разговаривать. Но она должна была забивать их разговор для тех, кто, возможно, прослушивает обстановку в доме. Если и в самом деле в квартире имеются «уши», то «слухачи» ничего не должны заподозрить. Разве не может женщина трахаться с мужчиной под громкую музыку?.. А к ежевечернему траху «слухачи» должны были привыкнуть...
А если в квартире скрытая видеокамера?.. Никита не хотел об этом думать...
Екатерине вкололи сильнодействующий препарат. Новейшая разработка, развязывает языки без пыток. Еще пара минут, и с Юсуповой можно разговаривать о чем угодно. Все расскажет...
Никита остался при ней. Валера на всякий случай обошел квартиру. Ничего подозрительного не нашел, вернулся.
– Катя, а где твой муж? – спросил Никита.
– Миша? – Она с идиотской улыбкой глядела куда-то в потолок.
– А разве твоего мужа Мишей звали?..
– Мишей, – кивнула она.
Никита многозначительно посмотрел на Валеру. И поставил диагноз:
– Крыша поехала...
– Да, да, – закивала Юсупова. – Миша на крышу полез, антенну поправить. Пьяный он был. Поскользнулся и... В общем, нет больше Миши...
– А потом ты замуж не выходила? – спросил на всякий случай Валера.
Но Никита лишь покачал головой. Он знал, что у Кати до Павла не то что мужа не было, она до него ни с одним мужчиной не спала.
Зато сейчас бешенство матки.
– Нет, не выходила... Меня отдали замуж... За Пашу...
– Как это отдали?
– А я не знаю... Пришли какие-то люди. Долго-долго смотрели на меня. А потом говорят: не надоело ли тебе, Даша, в этой дыре сидеть?.. Надоело, говорю, а куда деваться. Село у нас небольшое, работы нет. Мне бы в город податься. А у меня двое детей, мать больная. На кого я их оставлю?..
– Какие дети?.. – покачал головой Никита. – У вас же с Павлом не было детей...
– А разве тебя Даша зовут? – спросил Валера.
– Даша... Это я сейчас Катя. А раньше Дашей была...
Час от часу не легче.
– Когда раньше?
– Ну, пока с Пашей жить не стала...
– А когда ты с ним жить стала?..
– В начале этой осени... А из дома меня год назад забрали. Куда повезли, не знаю. Но помню, какая-то клиника была. Отдельная палата, кормили здорово. Операцию мне сделали...
– Какую операцию?..
– Пластическую. На лице кое-что подрезали. Груди подправили, жирок на боках подобрали... Пока все заживало, мне рассказывали про то, как люди в столице живут. Как одеваются, как разговаривают. Меня ведь правильно говорить научили. А то я раньше по-деревенски окала...
– Потом что было?
– Меня и дальше учили. Долго учили... Ну а потом Павлу отдали...
– Но у него ведь жена была...
– Вы, наверное, глупые, да?.. Катя в больницу попала. С гепатитом. Не знаю, куда она делась, но меня на ее место положили – это точно. Пришлось тоже поболеть. Меня ведь по-настоящему заразили. Плохо мне было, очень плохо... А Павла я даже не знаю. Он приходил ко мне в больницу, но его ко мне не подпускали. Заразно, мол... А потом он погиб. А я стала его наследницей... Хотя не та я женщина, которую он любил...
– Не та женщина, которую он любил... – потрясенный, механически повторил Никита.
Неужели это все правда?.. Неужели эта женщина была когда-то деревенской Дашей? А потом вдруг стала городской Катей?..
Жена Павла заболела гепатитом, оказалась в больнице. Там и произошел подлог...
Жена Никиты ехала на машине, разбилась и тоже оказалась в больнице. Там ее и подменили. А может, подлог произошел и раньше...
– Валера, ты что-нибудь понял? – глазами по пять копеек посмотрел на друга Никита.
– Понял... Это не Катя, это Даша. Это двойник...
– А где Катя?.. Катя где?.. Он спрашивал у Валеры, а ответила Даша-Катя:
– Не знаю, мне этого не говорили...
– А если подумать?..
– Да честно, не знаю...
– А я знаю. Катя там, где моя Марта...
– Точно! – хлопнул себя по лбу Валера. – Сто пудов, Никита, та же история и с тобой. У тебя забрали Марту, а вместо нее подсунули черт знает кого...
Подсунули черт знает кого... После аварии в его жизни появилась другая женщина. Очень похожая на Марту. Но это была не она. У нее было порезано лицо, сломана нога – но это лишь для того, чтобы скрыть особенности чужого тела, чтобы Никита не усомнился в том, что перед ним его жена.
Он мог разоблачить чужую Марту по голосу. Но и тут все было предусмотрено. Женщина якобы повредила голосовые связки. А он, дурак, поверил...
И все же можно было догадаться, что в больнице лежит чужая женщина. Но ему не дали времени. История с убийством Тамары, затем следственный изолятор. Там его ждала смерть. Если бы он погиб, чужая Марта завладела бы отелем, который окончательно превратился бы в дойную корову для Врага. Именно это случилось с компанией Павла Юсупова. Беднягу убили, а его фальшивая жена унаследовала его состояние. И передала управление ставленнику Врага. За ней оставили квартиру, ее содержат, разрешают развлекаться с мальчиками. Но к фирме и на пушечный выстрел не подпускают...
– У настоящей Кати есть родственники...
– Да, иногда ее родители наведываются, – кивнула лже-Катя.
– А вдруг они тебя в неловкое положение поставят? Зададут вопрос, ответ на который ты не знаешь. А должна знать...
– Ха!.. Да я про нее все знаю. Пока в больнице лежала, меня информацией закачивали – как воздухом колесо надували...
Никита посмотрел на Валеру.
– Ну что скажешь?
– Катю не убили. Где-то рядом ее держали. И выкачивали из нее информацию, передавали ее двойнику...
– И сейчас ее где-нибудь держат. Ведь существуют еще родители покойного Павла. Могут возникнуть неудобные вопросы... Значит, жива Катя. И Марта тоже жива...
В душе у Никиты засияло солнце, распустились розы.
