Диму не покоробило такое обращение. В этом гадючнике старшие с младшими разговаривали только так. Сан Саныч был старше и по должности, и по возрасту, поэтому он как бы имел право грубить Диме.
– Ну а все-таки?
– Сорок восьмая... А что?
– Сорок восьмая?.. Вот это да!.. Созрела, значит, девочка...
– А тебе-то что?
– Так она же из моего блока. Девка высший класс...
– Ну и чо?.. У нас тут каждая вторая цаца...
– Может быть. Но я эту хочу... А можно, я с ней встречусь?.. – В голосе Димы появились заискивающие нотки. – Сан Саныч, ты же знаешь, я редко прошу...
– Да мне по барабану, редко ты просишь или часто...
– Ну так можно?..
– Хорошо, я у Помидора спрошу...
– Спасибо, Сан Саныч...
Уже второй год Дима тянул лямку в этих мрачных казематах.
Когда-то в этом подземном сооружении размещался армейский командный пункт. Затем здесь оборудовали самую настоящую тюрьму. Сектор с камерами для заключенных, разбитый на блоки, административная часть, общежитие для обслуживающего персонала и охраны.
Поначалу заключенных было немного. Но с каждым днем их становилось все больше и больше. Мафия, частью которой была эта тюрьма и сам Дима, наращивала обороты, подминала под себя все новые и новые коммерческие структуры. Дима знал, кто эти женщины. Это наследницы огромных состояний, которые взяла под свой контроль мафия.
И другие охранники это знали. Может быть, поэтому они и сами стали пленниками этой тюрьмы.
Каждый месяц на банковский счет Димы ложилась тысяча долларов – огромные деньги. Четырехразовая кормежка бесплатно, а кормили их от пуза. И просторная комната в общежитии. Качественная отделка, добротная мебель – три кровати, стол, тумбочки, небольшая гарнитурная стенка с баром и шкафом для одежды, домашний кинотеатр. В свободное от службы время не возбраняется выпить.
Одна беда – никуда им отсюда нельзя выходить. Ни домой на выходные, ни в отпуск уйти. У всех контракт на пять лет. Захочешь продлить – оставят здесь. Нет – отправят за границу. На шестьдесят тысяч долларов где угодно можно хорошо пристроиться. А в России оставаться нельзя – таково условие. Потому как слишком много знают охранники...
Иногда Диму страшные мысли одолевали. А вдруг не заграница ему в будущем светит? Вдруг его на тот свет по загранпаспорту отправят?.. Так проще и надежней. И визу открывать не надо...
Иногда ему хотелось бежать отсюда. Бежать как можно быстрей и как можно дальше. Только отсюда ему не выбраться. Тюрьма еще и снаружи охраняется. Не пройти ему через контрольно-пропускной пункт – слишком плотно он закупорен. А иного пути нет. Разве что только туннель начать рыть. Так ему и десяти лет будет мало...
Выход один. Оставаться в этих казематах до конца дней своих. Условия для жизни есть. Свежий воздух мощными вентиляторами нагнетается – дышится легко, как в лесу. Только вот солнечного света не хватает. Но ведь без этого жить можно.
И без женщин жить трудно. Но с этим проблемы решены. Арестантки и охранники помогают друг другу снимать напряжение. Секс раз в неделю – вполне достаточно.
Прав Сан Саныч. У них тут каждая вторая заключенная – цаца. Нувориши не берут в жены абы кого, самых красивых под венец ведут. А эти красивые тоже люди, им без мужчины плохо. Поэтому насиловать никого не надо – сами просятся.
Не все, конечно, просятся. Катя – одна из таких недотрог. А жаль. Запал на нее Дима. Не просто красивая девчонка. Колдовская красота – голова кругом идет от одного только взгляда на нее. Он и сам парень ничего. Глаз у него наметан – видит, что Катя тоже неравнодушна к нему. Поэтому и набрался смелости пригласить ее на свидание...
Сан Саныч – хрыч противный. Но сделает все как надо. У Димы аж мурашки по коже бегут при мысли, что скоро ему быть с Катей...
Катя привела себя в порядок. Даже в своем тюремном платье она выглядела королевой красоты. Мария Викторовна давилась завистью.
– И куда ж ты, такая красивая, собралась?
– Зачем спрашиваете, если сами все знаете, – мягко сказала Марта.
– Знаю, знаю, зачесалось у нее... И у тебя скоро зачешется.
– Может быть, – ей не хотелось спорить с этой глупой женщиной.
– А то строили из себя целок. Тьфу! Аж противно.
Дверь открылась, на пороге появился конвоир Вася со своей дубинкой. Оценивающим взглядом посмотрел на Катю. Марте показалось, что в глазах у него зависть появилась.
– Пошли, – сказал он. – Дима тебя заждался...
– Что?! – От возмущения Мария Викторовна аж подпрыгнула на своей койке.
Только Катя не обратила на нее никакого внимания. И ушла вместе с Васей. Закрылась дверь, щелкнул замок.
– Марта, ты поняла, что он сказал? – грохотала Мария Викторовна.
– Нет... И не пыталась...
– Он сказал, что Дима ее ждет... Ты поняла, про какого Диму он говорил?
– Мне-то какое дело?..
– А мне вот дело есть!.. Она же с Димой трахаться пошла... С моим Димой!
Совсем сдурела баба...
– Я этого так не оставлю!
Мария Викторовна встала с койки и нервными шагами начала мерить камеру. В голове у нее крутились обычные безумные мысли...
Комната для свиданий. Все здесь на уровне. Приличная мебель, ковры, хрустальная люстра под потолком. Но пока не появилась Катя, холодно было Диме, неуютно. А сейчас все изменилось. Будто лучи солнца комнату заполнили. Ее красота согрела душу, волны очарования взбудоражили кровь.
Они стояли и смотрели друг на друга. Оба стеснялись.
– Здесь так просто стоять не принято, да? – Она заговорила первой.
– Да, – кивнул он.
Во рту было сухо, язык прилип к небу.
– Мы можем присесть?
Он взял ее за руку, присел на краешек кровати, потянул ее за собой. Катя как будто хотела сесть ему на колени, но в последний момент передумала. Присела рядом.
– А сидеть мы можем просто так?
– Не знаю...
Он повернул к ней голову. И она тут же прильнула к нему, обвила руками его шею. Он тоже обнял ее. Но она отпрянула, отодвинулась на краешек кровати, закрыла лицо руками.
– Ты плачешь? – спросил он.
Она лишь покачала головой.
Дима пододвинулся к ней. Бережно обнял ее за талию. Почувствовал, как задрожало ее тело.
– Мы же должны
– Вообще-то, сюда так просто не приходят...
– Что ж, раз надо, так надо...
Дима взял ее за плечи, развернул лицом к себе, убрал от лица руки и впился в ее губы затяжным поцелуем. Ее язык ласково устремился ему навстречу...
Катя лежала на кровати словно неживая. На лице блаженная улыбка, веки чуть подрагивают, на щеках стыдливый румянец. Она недавно вернулась со свидания.
