занялась. Можно было бы совсем почву из-под его ног выбить. Глядишь, и за решеткой бы он оказался... Но нельзя было так сильно злить Кручу. Он и без ментовских «корочек» чертовски опасен. Одни его церберы чего стоят. И он сам натуральный волкодав. Притом бешеный. А бешеных собак пристреливают. Именно этот вариант и включил Вильям.
Шрам классически развел Птаху, посадил его на задницу. Поэтому без труда навешал ему лапши на уши насчет блестящего киллерского будущего. Птаха заглотил наживку и отправился в Битово двигать миссию. Воду он замутил. Больше он не нужен. Вернее, нужен, но не более чем жертва, на которую должны перевести все стрелки.
Сегодня ночью Степан Круча должен был умереть. А вслед за ним должен был покончить жизнь самоубийством Птаха. Ему и предсмертную записку помогли бы составить, и умереть помогли бы. А после него остался бы пистолет, из которого он убил Кручу якобы из мести за друга...
Так все хорошо складывалось. И на тебе, облом. Круча ушел от киллера, а его самого отправил на больничную койку. Хорошо, Шрам держал руку на пульсе событий. И вовремя пробил ситуацию насчет больницы. Его бойцы отправились на зачистку. Киллера они замочили. Но вместе с ним на тот счет отправили двух постовых ментов. Шум теперь поднимется неимоверный. Но ведь можно вывернуться из этой ситуации. Можно повернуть дело так, будто это сам Круча со своими шакалами завалили киллера и ментов. Можно. Но сначала нужно избавиться от Бурика с его бойцами. Это боевая бригада Шрама. И это идея самого Шрама – пустить в расход пацанов, лишь бы не осталось ни одного свидетеля больничного инцидента. Вильям не возражал. Крутое криминальное искусство требует жертв...
Он и сам вчера отличился. Завладел красоткой Томой и развел ее бывшего любовника на сорок «штук» баксов. Она-то считает, что это ее деньги. Может, и так. Во всяком случае, отнимать их он не собирался. Зачем, если сама Тома принадлежит ему с потрохами. Она у него на крючке. Она его рабыня... Кстати, у него есть возможность убедиться в этом...
Он зашел в ванную как раз в тот момент, когда Тома выходила из душевой кабинки. В глаза сразу бросилась аккуратная полоска волосяного газончика на самом интересном месте. Эта красотка явно следила за собой. Наверняка не раз обнажалась перед мужиками.
Тома не шарахнулась в сторону, не стала закрывать свои телеса полотенцем. Она слегка удивленно посмотрел на Вильяма и мило улыбнулась. Она не выставляла напоказ свои прелести, но и не прятала их.
– Ты пришел на меня посмотреть? – просто спросила она.
– А разве нельзя?
– Почему нельзя? Можно...
Она явно не страдала комплексами.
– Если тебе, конечно, нравится...
– Мне нравится, – кивнул он.
– Тогда смотри. Мне не жалко...
Она не стыдилась своей наготы. Но при этом и бесстыжей ее не назовешь. Просто она нудистка по духу, поэтому не стесняется своего тела. А чего стесняться, если это тело само совершенство?..
– Смотреть можно, – добавила она. – А вот руками трогать нельзя...
– Нельзя? А кому можно?
Он совсем близко подошел к ней. Чтобы дотронуться до нее, достаточно было просто пошевелить рукой.
– Не всем, – шаловливо улыбнулась она.
Ее не смущала эта близость. Поэтому она и не собиралась отстраняться от него. Хотя вроде бы и сама не тянулась к нему.
– Далеко не всем...
– А мне можно?
– Тебе?! А как ты сам думаешь, можно?
– Мне кажется, да...
– Мне тоже почему-то так кажется...
Взгляд ее затуманился, дыхание участилось, губы зашевелились в невольном ожидании поцелуя.
– Тогда в чем же дело? – спросил он.
Он взял ее руками за талию, прижал к себе. Это ей понравилось. Она даже выгнула спину, чтобы крепче прижаться к нему низом живота. Она хотела почувствовать силу его желания. Судя по ее блудливой улыбке, ей это удалось.
– Хорошо... – прошептала она. – Как мне с тобой хорошо!
– И мне с тобой хорошо. Доставим друг другу удовольствие?
– Да... Да...
Она сама его раздела, сама залезла под душ, сама приняла его... Было видно, что это дело она знает и любит...
Только почему она так бесится, когда ее насилуют?.. Есть женщины, которым такое даже в кайф. Но Тома явно не из той породы...
После душа, уставшие и разморенные, они прямиком отправились на кухню. Тома все еще была под впечатлением. Под очень приятным впечатлением. Она не помнила о вчерашнем дне. Вернее, легко отгоняла от себя тоску. Ей было хорошо и весело.
Вильям достал из холодильника колбасу, взялся за нож.
– Я сама...
Она отобрала у него и то, и другое. Сделала бутерброды. Он тем временем сварил кофе.
– Мне хорошо с тобой, – сказала она, когда все было готово для утреннего пиршества. – Мне чертовски хорошо с тобой... Я и сама чувствую себя чертовкой... Мне кажется, ты хочешь забрать мою душу...
– А разве это не так? – будто в шутку спросил он.
– Почти так... Забери мою душу. Но вместе со мной... Бери меня, я вся твоя...
– Я рад этому.
– Погоди радоваться. Я твоя на всю жизнь. И берегись, если ты вздумаешь меня бросить!
Вот те раз!.. Вильям балдел от этой киски. Ни с кем ему не было так по кайфу. Даже красотка Женя не в счет. Но ничто не вечно. Скоро Тома ему надоест. Тогда придется от нее избавляться. Он найдет применение ее способностям. Из нее выйдет отличная замена той же Жене...
Будто в подтверждение его мыслям, она неожиданно зашла к нему сзади и ловко приставила нож к его горлу.
– Ты меня понял? Если бросишь, убью!
Да, в проститутки она не годится. Не ее профиль. Так что быть ей лихой разбойницей. У Вильяма были еще две бригады, подобные той, которой верховодил Глюк. В одной из них он и присмотрит местечко для нее...
– Одного ты уже убила, – холодно улыбнулся он.
И без излишней резкости забрал у нее нож.
– Убила, – кивнула Тома.
Голову она больше не поднимала. В глазах ни проблеска радости. Одна сплошная тоска. Зря он напомнил ей о вчерашнем дне...
И себе лишний раз напомнил, что его собственные дела обстоят не самым лучшим образом. Где сейчас Шрам? Почему он не звонит, не докладывает, что с бригадой Бурика покончено? И о том, что Птаху кончили, он должен доложить. В воду должны уйти все концы...
Только что бутерброды казались такими аппетитными. А сейчас они не лезли в рот. Не то настроение. А звонка все нет и нет...
– Я, может, не хотела его убивать, – глядя куда-то мимо него, бесцветно, ровным голосом проговорила Тома.
– Как это не хотела? – жестко усмехнулся он. – Ты хотела наказать этого козла. Вот ты его и наказала...
– Зачем ты дал мне пистолет? – тускло спросила она.
– Ты была в таком состоянии, когда хватаются за «ствол»... Я тебя, можно сказал, выручил...
