«Обул» ее по-хозяйски. Вообще, мужик правильный. Пользовался завидным успехом у женщин…
Около девяти часов утра зазуммерил телефон внешней связи. Начальник контрразведки нехотя поднял трубку:
— Фалькенберг вас слушает.
— Начальник спецзондеркоманды оберштурмфюрер СС Фриц Шлихте…
— Чем могу быть полезен, оберштурмфюрер? — Чувствуя, что собеседник может пролить свет на загадочную историю с Гроне, Фалькенберг насторожился.
— Штандартенфюрер! Я только что услышал о том, простите, мне даже не верится, что мой старый друг, однокашник, отличный парень Рудольф Гроне пропел непонятную лебединую песню.
— Да. Это почти по-вашему. Я ищу свидетелей, встречавших Гроне вчера в известной вам операции. Этот же вопрос поставлен и в отношении его водителя. В свою часть эсэсманн Курт Фридерман так и не вернулся.
— Штандартенфюрер, я затрудняюсь сказать, последним или первым видел гауптштурмфюрера Гроне. Но я видел его живым и здоровым, а также его водителя в автомашине «мерседес» в окружении шести человек — молодых и крепких парней, одетых, как и все наши десантники и солдаты, выполняющие спецзадания. Седьмой стоял в парной повозке, держа вожжи в руках.
— Когда все это произошло? — строго и раздельно спросил Фалькенберг.
— Скажу точно. Командуя группой захвата, лично находился в кабине первого бронетранспортера. Завидев Гроне в окружении незнакомых мне людей, я дал отряду команду по радио остановиться. На часах стрелки показывали без двадцати пяти двенадцать.
— Ну, и что происходило дальше? Уточните, сколько людей окружало Гроне?
— Сейчас… Семь человек. Один из них был на повозке.
— А машина с водителем?
— Стояла рядом с Рудольфом Гроне. Мне показалось, что он не совсем здоров. Но бодро представил мне человека как сотоварища по дивизии «Мертвая голова».
— А я вас помню, — произнес раздумчиво начальник контрразведки. — Вы же сами ветеран этой дивизии.
— Горжусь честью ветерана славной дивизии «Мертвая голова». Но, честно признаться, в штабе и в полках названной дивизии представленного мне Рудольфом человека не встречал. Возможно, он из разведбата… Говорил мне, что бывший разведчик…
— Прошу его звание, фамилию, имя. Мне почему-то кажется, что вы чем-то взволнованы. Не так ли?
— Штандартенфюрер, этот незнакомец представился как гауптштурмфюрер Ганс Шернер.
— Командир какого подразделения, принадлежность к войсковой части, задача, которую он выполнял?
— Об этом ни звука. Чувствую, что, в свою очередь, дал маху.
— Больше ничего не вспомните?
— Пожалуй, нет. Запомнились глаза незнакомца, штандартенфюрер.
— Интересно. Это уже деталь. Какие же?
— Большие, темно-синие, с пронзительным взглядом. «Нужно позвонить штурмбанфюреру Отто Веберу, — подумал Фалькенберг — и, как бы между прочим, поинтересоваться: какие же очи были у лейтенанта Черемушкина? Забавно!»
— Шлихте, еще что-нибудь?
— Возвращался по той же дороге. В девятнадцать ноль-ноль достиг с отрядом изгиба дороги, где стояла автомашина Гроне. Вновь дал команду на остановку. Устроил для солдат отдых с перекуром. Прошел взад-вперед и услышал голос наблюдателя с бронетранспортера, докладывающего о непонятном волнении в безветренную погоду озерного камыша. Помнил по карте — озеро Сундук неподалеку от дороги. Поднялся в кузов. Посмотрел в бинокль. Точно. Метелки зеленого камыша ходором ходят. И это тогда, когда слабое дуновение ветерка было бы как награда за целый бесконечный знойный день. Я подал команду. Крупнокалиберные пулеметы всех трех бронетранспортеров на полную ленту хлестнули по подозрительному движению в камышах.
— Ну, а если это все-таки были свои? Тогда что? — спросил Фалькенберг.
— Нет, — подумав, отрицательно отреагировал оберштурмфюрер. — По боевому расписанию в этот час в непосредственной близости к озеру не мог быть ни один из немецких отрядов, задействованных в операции «Поиск».
— Это было точно в девятнадцать? — уточнил Фалькенберг.
— Да. Мы двинулись дальше с того места в восемнадцать сорок пять. Виноват, движение у озера отмечено в восемнадцать двадцать.
— Благодарю вас, оберштурмфюрер. Вы звоните от себя?
— Совершенно точно.
— Если что вспомните дополнительно, либо услышите со стороны все, что касается Рудольфа Гроне, не звоните, а приходите ко мне немедленно в любое время. Это очень важно.
— Слушаю вас, штандартенфюрер.
Положив трубку на аппарат Фалькенберг задумался. То, что сообщил Фриц Шлихте, было очень ценно для дальнейшей обработки вопроса по Рудольфу Гроне Предположение о контакте командира отряда особого назначения с русской войсковой разведкой становилось реальностью, но гауптштурмфюрер СС Рудольф Гроне, являлся выдвиженцем начальника контрразведки армейской группы под кодовым названием «Феникс», и по этой причине Фалькенберг решил держать себя настороже.
«Позвонить Крюгеру? Нет. Не стоит. Если он сам позвонит, — промолчать о свежей информации по Гроне. Дивизия СС „Мертвая голова“ находится, в данное время на переднем крае, ведет ожесточенные бои. Доложить о своих сомнениях необходимо только группенфюреру. Ведь, черт побери, Гроне давно сбросил с себя короткие штанишки! Почему при встрече с Фрицем Шлихте он не подал тому условный знак?..»
И все же для очистки совести он позвонил в гестапо.
— Гауптштурмфюрера Ройтенберга.
— У телефона.
— Шеф на месте?
— Отсутствует.
— Зашли бы ко мне на пару минут.
Фалькенберг встретил Ройтенберга у самых дверей своего кабинета.
— Что нового? Оправдали ли себя наблюдения за обершарфюрером Карзухиным? И давайте условимся: Крюгер о нашем контакте знать не должен. Если же все-таки он окажется для нас необходимым, то — самый минимум. Вы знаете: это нужно исключительно для дела. Обершарфюрер СС Карзухин должен быть у нас на крепком крючке. Никакого сбоя. Если вам нечего сказать — вы свободны.
— Возможно, я трачу время по мелочам, — обстоятельно начал Ройтенберг, — но должен доложить о том, что обершарфюрер СС Карзухин ведет жизнь аскета. Но в доме вместе с ним под одной крышей проживает женщина лет сорока, очень миловидна собой, под стать королеве. Я предупредил хозяйку, чтобы она держала язык за зубами, после моего посещения квартиры Карзухина. В комнате у него — первоклассный приемник «Телефункен». Вы знаете, штандартенфюрер, что в нечетные дни недели и в воскресенье, ровно в семь часов утра в диапазоне пятнадцать, после музыки Штрауса, ведется передача цифрового материала, очень похожего на язык шифра…
— Я понял, Ройтенберг, что вы хотите сказать. Но этим цифровым материалом пусть занимаются наши шифровальщики. Не отнимайте у них хлеб насущный.
— А что вы скажете на то, что Карзухин в своем саквояже носит портативный радиоприемник той же фирмы? Может, приемник совмещен с радиопередатчиком? Возможна и иная компоновка: диктофон вмонтирован в радиопередатчик, который одновременно служит и радиоприемником. Люди, овладевшие техникой, вершат чудеса…
— В ваших выводах немного фантазии, но скажу вам, Ройтенберг, мыслите вы на уровне классного ученого-специалиста. Вы вправе держать каналы своей осведомленности в тайне. В том, что в своей
