Тальберт кружился на месте, вращая меч с таком скоростью, что клинок потерял четкие очертания. Потом он вдруг схватил катану так, что его острие оказалось направленным вниз, упал на одно холено и. вонзил меч в пол. Дерево треснуло со звуком, похожим на пистолетный выстрел.
Мег отпрыгнула и прижала руки к груди. Она видела, как он обеими руками взялся за рукоятку и склонился над мечом. Его влажная кожа сверкала в лучах солнца, ребра ходили ходуном под кожей, когда он жадно глотал воздух.
Мгновением позже он откинул голову назад. Черные волосы каскадом рассыпались по спине, как грива дикого животного. Толстые сухожилия обрамляли колонну его шеи.
Раздался стон, глубокий, полный боли. Казалось, с этим стоном из груди рвалась его душа.
Мег отпрянула и прижалась спиной к стене. Ее сердце бухало в груди, отдаваясь стуком в ушах, кровь шумела, как волны прибоя, ударявшие о берег.
Шок сменился странным возбуждением. Она почувствовала себя возрожденной, полной энергии. Теперь Тальберт перестал быть для нее загадкой.
Она-то думала, что он холодный, грубый мужчина не желающий видеть уродливых и страшных черт окружающей жизни. Что он черств и не способен ничего и никого любить.
Совершенно незнакомый человек оказался теперь перед ней – человек, разрываемый на части горем и болью, спрятавший свои чувства за маской равнодушия так глубоко, что никто вокруг не смог разглядеть даже малейшего движения его души.
Этого нового для нее человека до сих пор знал только Акира. Теперь ей стали понятными грустное выражение на лице японца, сочувствие в его голосе, когда он говорил о своем друге Такеру-сан.
Это она была черствой и бездушной, думая, что знает все о Джейкобе Тальберте. На самом деле она ничего о нем не знала. Такой стон, больше похожий на звериный вой, могла исторгнуть только страдающая душа.
Что же случилось с Джейком, что заставило его носить неподъемный камень в своей душе?
Глава 10
Лед в расщелине скалы этим утром начинает таять – струи воды потекут, как реки в берегах из мха.
Мег понимала, что нужно как можно скорее исчезнуть, притвориться, будто она не видела этой душераздирающей сцены в бальном зале. Нужно избавить Джейка и саму себя от чувства неловкости, которое оба испытали бы, узнай он о ее невольном проникновении в его тайну.
Но она не ушла. И не могла заставить себя не думать о Джейке, о его боли, о его одиночестве. Стена равнодушия рухнула, и из-под ее обломков вырвалась и охватила ее душу такая жгучая потребность сочувствия, что у нее не было сил ей сопротивляться.
Кто, как не она, знает, что такое одиночество?!
Мег обхватила коробку обеими руками и прижала ее к груди. Обещание вернуть кимоно вело ее вперед, как морковка перед мордой мула, давало ей прекрасный повод войти в зал.
Сделав глубокий вдох, придавший ей сил, но не унявший дрожи в руках, Мег настежь распахнула дверь.
Джейк уже поднялся на ноги и направлялся к стулу, на котором лежала его одежда. Он спокойно вытирал полотенцем грудь, словно ничего не произошло, словно не он вонзал с размаха свой меч в деревянный пол, словно мгновение назад не кипели здесь страсти, не уступающие по мощи фонтанам вулканической лавы.
Увидев ее, он замер с полотенцем, прижатым к шее. На мгновение на его сумрачном лице отразилось удивление, и он не сумел скрыть мелькнувшие в глазах огоньки.
Но тут же все вновь скрылось под маской полного равнодушия.
В этом ему трудно было найти равных.
Подходя, она крепче прижала к себе коробку, чтобы он не увидел, как часто вздымается ее грудь. От Джейка исходил терпкий запах мужского пота, выступившего на чистом и сильном теле.
– Похоже, я испортил вам пол, – нарушил он напряженную тишину. В его тоне обезоруживающе слились вызов и покорность.
– Господи, что здесь произошло? – с притворным изумлением воскликнула Мег, сдерживая улыбку. – Вы перестарались в ваших… ну, в том, чем вы здесь занимались? Пробили доску ногой?
– Не совсем, – пробормотал он, хмуря брови. – Разумеется, я оплачу ремонт.
– О, это не к спеху. Бальный зал используется только в дни приемов, а я не собираюсь развлекаться в ближайшее время.
– Вы искали меня? – Его взгляд упал на коробку в ее руках, и губы плотно сжались.
– Да, я….
Слушая ее, он поднял руки и начал вытирать голову. Мег запнулась, но глазами продолжала внимательно следить за ним, жадно ловя мельчайшие движения.
Выпуклые мускулы играли на поднятых руках. Бицепсы превратились в шары, катавшиеся под более бледной и мягкой, как бархат, кожей внутренней стороны руки… Она была не в силах оторвать глаз от мощной груди и плоского твердого живота. Все его тело работало в могучей и совершенной гармонии.
– Я… э-э… – кашлянула Мег, – я должна вернуть вам кимоно, – закончила она почти шепотом.
– Почему? – Легким движением кисти он перебросил полотенце через плечо.
– И вы, и я знаем, что папа не покупал его.
– Это правда, – сказал он после некоторого колебания. – Это от меня ко дню вашего рождения. Считайте, что так я расплатился за беспокойство, причиненное вам сбежавшей игуаной.
– Как бы то ни было, но я не могу принять его. – И она протянула коробку.
– Для меня всегда было делом чести возвращать долга, – сказал он, словно не замечая ее движения.
– Ho это глупо. Вы ничем мне не обязаны; Игуана сбежала не по вашей вине.
– Я не приму кимоно обратно. Это подарок, и я его сделал от души.
– Но это неприлично. Я едва знаю вас. Вы должны забрать его! – По мере того как она говорила, вверх по рукам от кончиков пальцев побежали мурашки. Она сбивалась с мысли, не могла сосредоточиться – перед ее глазами была только его широкая грудь. Такая близкая. Стоило ей разжать пальцы, держащие коробку, и вытянуть их, как они погрузились бы в его курчавые волоски.
– Как, вы хотите вынудить меня взять подарок обратно? – Джейк поднял брови в своей обычной ироничной манере; от этого движения у нее всегда закипала кровь.
Ей вдруг захотелось со всего размаху ударить этой коробкой его по голове.
– Я велю слуге отнести кимоно в вашу комнату.
– А я сам, без посторонней помощи, верну его в вашу спальню, – ответил он, делая шаг вперед.
– Вы не посмеете! – Она перевела дыхание, а потом в притворном ужасе закатила глаза. – Что я говорю? Вы, конечно, посмеете. Вы пойдете на все, грубое чудовище! – Вскинув подбородок, она продолжала: – Но учтите, капитан, я не менее упряма, чем вы. Я буду возвращать вам кимоно, пока вам эта игра не надоест.
Джейк неожиданно схватил ее за плечи и привлек к себе, так что коробка оказалась зажатой между их телами, хотя и не смялась.
– Я не считаю это игрой, Меган. Кимоно ваше. В мире нет женщины, которая выглядела бы в нем лучше вас. Если вы попытаетесь вернуть его мне, вы вскоре вновь найдете его на своей кровати – безразлично, будет она пустой или на ней будет кто-то лежать.
В сказанных тихим, хрипловатым голосом словах слышалась не угроза, а обещание соблазнителя. Темные стороны души Джейка все еще таили недобрые тайны, но открытия этого утра побуждали ее проникнуть, в сокровенную глубину его чувств, столь тщательно скрываемых.
Руки, державшие коробку, ослабли, и она начала выскальзывать из пальцев.
В это время из коридора послышался шум голосов.
Джейк мгновенно отпустил Мег. Они отскочили друг от друга и постарались придать лицам
