«Zero»

схожими с теми, которые применял Герман Геринг (Hermann Goering) . Он один имел право решать, кто еврей, а кто не еврей. Американские правительства являются непримиримыми противниками диктатур. Однако, кто является диктатором, а кто нет, решает только правительство США.

Так, Саддам Хусейн периода «забытой войны» 80-х годов мог сколько угодно травить газом курдов и преследовать шиитов, оставаясь при этом президентом дружественной страны, поборником светского государства, прогрессистом, правда, излишне «авторитарным». Так что, применительно к Ираку той поры в Америке получила хождение формулировка «диктатура развития». Такая тактика использовалась или используется применительно к разнообразным диктаторам, вроде Нориеги, Пиночета, Сухарто, Саддама, Мушарафа и др. Неоконсервативное движение, выступающее против любой формы «релятивизма», стремится установить универсальное господство свободы и мира. Это своего рода светская форма (несмотря на упоминание имени божия) древней христианской формулы «соmpelle intrare».[231] Неоконсерваторы копируют её, пребывая в полной уверенности, что на их стороне царство разума и истины. Используя этот своеобразный коктейль из разнородных формулировок, неоконсерватизм проникает в Европу.

Но оставим в стороне скоропалительные обращения в неоконсервативную веру итальянских политиков и журналистов. Интереснее поразмыслить над судьбой Ива Рукота (Yves Roucaute), преподавателя Университета Париж X — Нантер. Ив Рукот оставил учение Грамши и перешёл на позиции неоконсерватизма. Движение неоконов он считает более сильным противником «реакционеров всех мастей, как правого, так и левого толка». По его мнению, неоконсерватизм исповедует «принцип надежды», ибо основан на философии счастья, так называемом, «сингуляризме». В настоящее время бывший приверженец Грамши отстаивает новую концепцию «справедливых войн». Всякая война считается справедливой, если она ведётся против «релятивизма». Иными словами — против любых концептуальных форм существования культуры, которые отличаются от единственной легитимной формы культуры, обосновывающей либеризм и существующий в её формах индивидуализм.[232]

Итак, буквально на наших глазах происходит формирование нового тоталитаризма. Причём этот тоталитаризм несёт на себе несмываемое клеймо якобинства. Напомним, что с псевдоисторической точки зрения и с точки зрения номинализма якобинство является одним из главных противников неоконсервативной мысли. В своём противостоянии якобинству неоконы считают себя наследниками двух революций — Славной английской и Американской революции. При этом между якобинством и названными революциями они проводят схематическое и искусственное противопоставление, предавая забвению, существовавшие между ними прямые связи. Прежде всего, неустранимость якобинства выражается в придании светского характера западноцентристской и либерал-либеристской догматике. Или мы забыли, что своих противников Сен-Жюст считал «варварами» и «тиранами»? Догматики неоконы клеймят позором, называя «релятивистской» любую форму жизни и мысли, мало-мальски отличающуюся от их собственной парадигмы. Согласно этой парадигме только неоконсерваторы обладают монопольным правом на поиск Добра. Прочие формы мысли, равно как и религиозный, гражданский и социальный опыт, не имеющие западного первородства, отвергаются, как «варварские» или «тиранические» извращения.

Думаю, не стоить подтрунивать над этими претензиями. Мы не будем недооценивать их силу. Не станем обманывать себя ссылками на бросающуюся в глаза концептуальную слабость теоретических построений. После целого периода философии «слабой мысли» мы очутились перед лицом «пустой мысли». Притом, что на самом деле мы имеем дело с чрезвычайно сильной мыслью. Ведь она претендует на придание интеллектуальной легитимности силе денег, силе рынка и силе арсеналов, которыми манипулируют финансовые и предпринимательские элиты. В их руках рычаги управления сверхдержавой и большинством западных стран.

В синтезе неоконсервативный проект вполне транспарентен. С полной очевидностью он демонстрирует наличие у него «дальних» предшественников. Правда, по историческим меркам не таких уж и дальних. Мы говорим об идеологических корнях основателей неоконсерватизма. Это марксизм в троцкистской интерпретации. Неоконы хорошо усвоили старый марксистский принцип насчёт философов, которые объясняли мир, а наша задача изменить его. После получения первого президентского мандата, но в особенности после 11 сентября 2001 года, именно в насильственном изменении и переделке мира состоит проект команды во главе с Джорджем Бушем. Члены команды осуществляют проект, который, нравится нам это или нет, по своей сути является «революционным». На внутриполитическом фронте поставлена задача по превращению отдельных штатов в «сообщество собственников». Во внешней политике основная задача одержать победу в «войне с международным терроризмом». В дальнейшем распорядиться плодами победы таким образом, чтобы переделать весь мир. Начинать преобразования предстоит с Ближнего Востока. Главное — в форсированном режиме обеспечить достижение всеобщего блага. Для того чтобы осчастливить всё человечество, во главу угла должно быть поставлено соблюдение интересов Соединённых Штатов, иными словами — нынешних хозяев, руководителей и представителей тех кругов США, чьим «исполнительным комитетом» они являются.

Во имя осуществления задуманного плана и в обеспечение механизма «Бесконечной войны» неоконсерваторы нуждаются в жупеле, на который можно указывать, обращаясь к общественному мнению. После 11 сентября 2001 года таким жупелом является «исламский терроризм». Проблема не в том, что кто- то отрицает или ставит под вопрос существование террористических движений, действующих по собственным сценариям в различных уголках мира. Проблема состоит в том, чтобы представить эти движения в качестве звеньев единой всемирной цепи заговора и сформировать достаточно неопределённый образ врага. С таким врагом можно вести бесконечную войну. В то же время врага надо знать в лицо. Для этой цели создана портретная галерея террористов. Выстроенные в ряд их физиономии производят более сильное впечатление на публику — бен Ладен, мулла Умар, Аль-Завахири и т. д.

Для популяризации своих взглядов пропаганда неоконсерваторов использует когорту «opinion-makers», призванных формировать общественное мнение. При всей своей низкопробности, эти пропагандисты и агитаторы способны охватить широкие слои населения. Например, телепроповедник-евангелист Пэт Робертсон (Pat Robertson). В январе 2007 года, выступая на телеканале «Christian Boarding Network», преподобный обнародовал «предсказание» о грядущей массовой гибели людей на американской земле от руки террористов. По словам проповедника, речь идёт о библейском наказании. Ведь Соединённые Штаты не продемонстрировали достаточно искренней дружбы в отношении Израиля.

Подобно тому, как это происходит в Италии и в других странах, неоконы всегда могут рассчитывать на многочисленные публикации, чаще всего распространяемые через Интернет, где самозваные и никому не ведомые «эксперты» раскрывают секреты международных террористических организаций. Подчеркнём, что Дональд Рамсфельд, Дик Чейни и генерал Джон Абисаид (John Abizaid) также неоднократно «раскрывали» некие тайны. Например, в планы «Аль-Каиды» якобы входит создание единого халифата, охватывающего весь исламский мир. Тот же Буш не раз поднимал тему, так называемого, «исламо-фашизма», стремящегося создать «тоталитарную исламскую империю от Индонезии до Испании».[233] Мысль не только абсурдная, но и неосуществимая. Тем не менее, неоконсерваторы распространяют её, опираясь на пресловутое письмо, якобы перехваченное разведкой США. Аль-Завахири будто бы изложил такой план в письме, направленном Аль-Заркави. Лишённые доли здравого смысла материалы подхватываются международными СМИ и мусолятся до тех пор, пока часть западного общественного мнения не начнёт воспринимать их, как реальность.

Давно отработанная тактика. К ней прибегают всякий раз, когда в доктрине неоконсерваторов (а взгляды неоконов уже оформились в доктрину) происходит очевидный логический сбой. Например, когда начинаются рассуждения об угрозе исламского терроризма.

Приведём характерный пример. В отношении террористического акта 11 сентября и последующих диверсий неоднократно высказывались сомнения, касающиеся идентичности, связей, а также аномального поведения предполагаемых камикадзе. Террористическая ячейка, которой предстояло захватить «рейс № 77» (напомним её состав — Халид Аль-мидхар Наваф Альхазми, его брат Салем Альхазми, Майед Мокед и Хани Ханъюр) в первые дни сентября, а быть может, и раньше, открыто собиралась в окрестностях