Доведение национальной политики до уровня прислуги при новейшем американском империализме всё более очевидный факт. А саморазоблачение «убогой» мифологемы, согласно которой наша страна, в обмен на ограниченный суверенитет в области внешней политики, приобретает самую широкую самостоятельность во внутренней политике и, прежде всего, в сфере экономики и социальной политики, происходит ускоренными темпами, по мере того, как испаряется число легковерных. Неизбежно возникает вопрос, насколько сокращение бюджетных ассигнований на социальные нужды и научно-исследовательские программы независимы от роста расходов на «оборону»? Если не ошибаюсь, на итальянскую «оборонку» было выделено ни много, ни мало — один миллиард евро.
При всём при том, всякая попытка улучшить экономическое положение страны наталкивается на препоны. Слишком сложна система взаимозависимостей и международных обязательств. Они сковывают нас по рукам и ногам. В первую очередь, наряду с «атлантической», мы должны хранить верность принципам также «европейской» дисциплины. Конечно, чистая случайность, что Брюссель является местом пребывания различных органов Европейского союза (Еврокомиссия, Евросовет, Европарламент) и Североатлантического альянса. Однако в неискушённых умах такое соседство приводит к отождествлению одного явления с другим. Конечно, тождество носит ограниченный характер с формальной точки зрения. При этом, как это ни печально, всё более заметно, что одобрение или неодобрение «Брюсселя», как принято обобщать в газетных заголовках, имеет своим источником единый центр власти. Нас пытаются убедить, будто это «технический вопрос».
Важно, мол, придать большую эффективность экономическим механизмам, обезопасить структуры. Но, как ни крути, политические решения уже приняты и являются обязательными для исполнения. И тут ничего не поделаешь.
Взять, к примеру, вопрос об американской базе в Виченце. Произойдёт ли её дальнейшее расширение? Известно, что Проди свёл вопрос к защите «архитектурного наследия». Притом, что всем и так ясно — двукратное расширение базы указывает на наращивание присутствия США в регионе Ближнего Востока. Американцам необходим авианосец под названием «Италия», причём авианосец комфортный и эффективный. В мае 2007 года появилось важное сообщение. В рамках дальнейшего совершенствования борьбы с терроризмом, преступностью и нелегальной иммиграцией министр внутренних дел Амато принял решение о немедленной высылке из страны лиц, подозреваемых в терроризме полицией союзной страны. Наверное, речь идёт о полиции Люксембурга? А вы как думаете?
Норма, подобная этой, разрушает, как карточный домик, официальные версии похищения миланского имама Абу Умара агентами ЦРУ при участии итальянских спецслужб. Достаточно почитать заявление министра обороны Паризи о «координации» между системами управления вооружённых сил НАТО (в том числе итальянских) и вооружёнными силами США в Афганистане (кстати, а как вы отличаете натовские бомбы от американских?), чтобы усомниться в «дальнейшем укреплении самостоятельности» итальянского контингента. Министр Паризи, конечно, находится в здравом уме и памяти. Уверен, он прекрасно понимает, кто кому отдаёт приказы. Итальянские генералы американцам? Думаю, наоборот.
Мне возразят, неужели вы всерьёз полагаете, что итальянская комедия с введением гражданских браков, и, так называемое, «новое понимание светского характера итальянского государства» связаны с подчинением Италии политике американской империи? А почему бы и нет! — отвечу я. Имперскую политику США инспирируют фундаменталисты. В их идеологический арсенал входит борьба с гражданскими браками. И вообще, они выступают за поддержание «добавленной репрессивности» на соответствующем уровне. На репрессивность рассчитывает также католическая церковь с целью сохранить свою власть над сердцами и умами людей и политическое влияние на правительство и парламент.
В Италии интегризм католической церкви прекрасно корреспондирует (правда, нам неведомо, согласно заранее разработанному плану или по промыслу Св. Духа?) с требованиями американской империи, выступающей за монолитное единство. Настоящий верующий обязан закалять характер. Для этого создаётся система репрессивного контроля над поведением граждан также и в сексуальной сфере. Разумеется, всерьёз подобный контроль вряд ли возможен. (Или вскоре на исповеди будут задавать вопрос — сколько раз на этой неделе, сын мой?) Главное, пробудить в человеке чувство вины. Таким образом, он станет более податлив, чтобы выполнить приказ — все на борьбу с врагом! Теперь перед ним не советские безбожники, а исламист — потенциальный камикадзе.
Под руководством «доброго» польского папы Войтылы, а затем под руководством его преемника и вдохновителя папы Ратцингера католическая иерархия явно показывает своё желание построить Церковь на основании библейского образа, который по традиции приписывают, если не ошибаюсь, Деве Марии:
В этой ситуации трудно вообразить, чтобы даже такой свободолюбивый человек, как Роза Бинди,[362] стала считать приоритетным вопрос о гражданских браках. Даже Пьеро Фассино, лидер Левых демократов, по завершении массовой католической манифестации
Если христиане и вступаются за идеалы, то, конечно, их борьба не напоминает схватку Христа с Сатаной, а скорее борьбу Христа с церковным боженькой, ставящим естественное право выше христианского миропонимания. Нынешняя Церковь постоянно акцентирует верховенство естественного права, пребывая в иллюзии, будто оно поможет утвердить универсальность. Церковь как бы убеждает себя, что при опоре на естественное право появится возможность навязать его всем остальным также и в политической сфере. Так что, Буш прав, подвергая бомбардировкам Ирак, ибо тем самым он отстаивает «естественное» право иракцев на демократию. Если иракцы против, то тем хуже для них. Итальянская церковь права, воздвигая препоны на пути закона о гражданских браках и других гуманных установлений светского государства, разрешающих искусственное оплодотворение, эвтаназию, аборты по медицинским показаниям. Церковь рядится в тогу поборника естественного права, сберегателя природы (причём, не только природы человека) сотворённой Господом и, следовательно, являющуюся неприкосновенной. Одновременно изглаживая из памяти подвиг нищего анархиста Иисуса, приговорённого к смерти и распятого за милосердие.
Итак, какие же перемены произошли в нашем мире, прежде всего в западном, после 11 сентября?
Думаю, во-первых, завинчивание гаек по линии дисциплины и контроля над обществом; во-вторых, милитаризация на всех этажах власти. Причём, милитаризация нарастает буквально на глазах. В первую очередь она сказалась на либерализации рынка, ярым сторонником которой является Евросоюз. В частности, под влиянием веры в принципы естественного права, обязывающие добиваться снижения цен и расширения объёма услуг. Рыночная либерализация привела к тому, что даже на уровне обыденного правосознания и повседневного поведения воцарился дух соперничества и борьбы:
С одной стороны, мы имеем писания такого экс-коммуниста, экс-социалиста, экс-сторонника Берлускони, экс-осведомителя ЦРУ, как Джулиано Феррара. На страницах своей газеты «Фольо» он рассуждает о макиавеллистской «природе» всякой серьёзной политики. С другой — «крайне левая» в лице Бертинотти (дорогой Бертинотги, председательство в палате депутатов тебе пошло явно не на пользу!) ничтоже сумняшеся заявляет об абсолютной ценности ненасилия. В сущности и тот, и другой утверждают одно и то же — давайте станем реалистами, главное — это дух соперничества, конкуренция, то есть в конечном итоге, война. А также послушание римскому папе во имя священных ценностей христианской цивилизации, которую взяли в осаду орды неверных.
Как показывает ужасающий пример Ирака, военная атмосфера возникла отнюдь не по прихоти «плохих парней», которые напали на нас. Эта атмосфера возникла и получила распространение в результате
