Кумир и поклонницы

весело. Например, по вечерам мы сидели вместе с остальными у костра и спорили с ним о том, был ли фильм «Абсолютное признание» сделан на основе рассказа Филлипа К. Дика, или о том, кто был истинным отцом научной фантастики — Герберт Уэллс или Айзек Азимов.

И я, должно быть, упомянула в этих рассказах о том, как по дороге из лагеря домой, когда автобус остановился на ланч, Скотт все называл официантку по имени. Знаете, по имени на табличке, приколотой к ее блузке. Например: «Что вы порекомендуете, Ронда?», или «Спасибо за добавку, Ронда». Не знаю почему, но я не переставая смеялась. В какой-то момент я так зашлась от смеха, что чуть не поперхнулась, и Куангу пришлось поколотить меня по спине.

Но подозреваю, что именно рассказ о бревне заставил Трину думать, что Скотт — парень для меня. О бревне, которое лежало между двумя деревьями и через которое нам надо было перебраться прежде, чем на нас обрушивался поток арахисового масла. Именно та часть, где я рассказывала, как мы со Скоттом остались последними у бревна и как он поднял меня, чтобы я могла обхватить его — я имею в виду бревно- и перемахнуть через него.

Я, должно быть, упомянула в рассказе, с какой легкость Скотт поднял меня — будто я ничего не вешу — и как я обратила внимание на напрягшиеся бицепсы под рукавами его майки. И на то, как приятно он пахнет. И какие у него были руки…Ну, знаете… Такие большие. И сильные.

Вот именно тогда Трина стала думать, что мне нравится Скотт, и она стала мучить меня, чтобы я его куда-нибудь позвала. В кино или куда-нибудь еще. Трина говорила, что мы предназначены друг для друга, и что если я его не приглашу, то мы никогда не будем вместе, потому что он думает, что нравится мне просто как друг, поскольку я так же веду себя с другими мальчиками и не флиртую с ними, как она.

Это же нелепо думать, будто мы со Скоттом предназначены друг другу, потому что совершенно очевидно, что Скотту и Джери Линн очень хорошо вместе. Посмотрите, как быстро они сошлись. Практически с первого дня школьных занятий. По крайней мере, если верить дневнику Джери.

Хорошо, что Трина планирует быть актрисой, — чтобы стать свахой, ей еще надо подучиться.

Но она постоянно твердит одно и то же и, кажется, не собирается прекращать свои попытки.

Королева драмы: О’кей, может быть, со Скоттом ничего бы и не вышло, но нет причины сдаваться. Ты очень мила. Я уверена, что у Стива есть какой-нибудь баритон, который пригласит тебя. Или кто-нибудь из теноров…

Дженниг: Стоп! Прекрати!

Королева драмы: Ладно. Но должен же быть кто-нибудь, кто тебе нравится.

Дженниг: Эй, ТЕБЕ же никто не нравится! Почему тогда мне кто-то должен нравится?

Королева драмы: Потому что я берегу себя для Люка Страйкера.

О-о-ох. Впервые мне стало ясно, что если тайна Люка будет открыта, меня лично это очень затронет. В том смысле, что моя лучшая подруга потеряет невинность раньше меня. То есть придется ей предоставить Люка.

Должна признаться, что я почувствовала угрызения совести. Но я должна была хранить тайну и не могла рассказать Трине о надвигающемся визите Люка Страйкера в наш честный город. Конечно, она взбесится, когда обнаружит правду. Но Трина никогда подолгу на меня не злилась.

Мы с Триной обсуждали наше домашнее задание по латыни (по электронной почте, конечно), когда я получила послание от кого-то, кто не был Триной, ни Джери Линн, никем из тех, кто обычно посылает мне электронные письма. Эту персону звали Отемпора, что, как мы знали из латыни, означает» «О времена, о нравы!» Это было экранное имя Скотта Беннета.

Я сразу же кликнула на это сообщение, думая, что оно связано с газетой.

А вот и нет.

Отемпора: Эй, Джен! Ты не разозлилась на то, что я дал задание написать заметку Куангу, а? Ну, о похищении Бетти Энн?

Стоило сказать, что не я, а Джери Линн занудничала по этому поводу и, кстати, больше, чем обычно. Лично я думаю, все дело в том, что Джери кончает школу и собирается в колледж. В Калифорнию. Учиться радиожурналистике. И постоянно твердит о больших переменах. Я уже замечала, что если люди собираются уехать, то они начинают приставать к тебе без всякой причины. Будто им легче распрощаться, если они злятся на вас, чем если все еще хорошо к вам относятся… так несколько раз делала Трина, когда уезжала с родителями на лето в их летний дом на озере Уауаси. Просто смешно.

Разумеется, я не стала объяснять Скотту, что его девушка сражается с ним потому, что расстроена из-за их разлуки. Поскольку, в сущности, меня это не касается. И, кроме того, он меня об этом не спрашивал. И я написала:

Дженниг: Конечно, не разозлилась. Из-за чего мне злиться?

Скотт ответил:

Отемпора: Ага, я так и думал. Но Джери думает, что ты разозлилась. Разумеется, она же не знает, что ты делаешь в газете…

Нет, Джери не знает. Потому что она, как никто в мире, не подозревает, что я — это Энни.

Отемпора: … но тебе следует понимать: она достаточно хорошо знает тебя и сознает, что ты из-за такого пустяка не можешь и разозлиться. Ты не тот тип девушки.

Нет, не тот. Я вообще девушка не того типа.

Я сказала ему, чтобы он об этом не беспокоился, а потом вернулась к урокам. Ведь и девушкам не того типа приходится учить уроки.

Но даже девушки, неведомые всему миру, становятся близкими друзьями таких звезд, как Люк Страйкер.

Спросите Энни

Задайте Энни самый сложный вопрос, который касается сугубо личных отношений. Вперед, дерзайте!

В «Журнале» средней школы Клэйтона публикуются все письма. Тайна имени и адреса электронной почты корреспондента гарантируется.

Дорогая Энни!

Мне нравятся парни, которые уже заняты. Знаешь, те парни, у которых уже есть подруги. Я флиртую с ними до тех пор, пока они не бросают своих подруг, с которыми ходили на свидания. И потом, когда они становятся доступными для меня, мне они больше не нравятся. В чем тут дело? И что мне делать, чтобы это прекратить?

Шустрая подружка — я пока еще такая

Дорогая Шустрая подружка!

Ты или боишься каких-то обязательств, или трепещешь от волнения, когда воруешь чужого парня.