Нассау…
Если кто-нибудь и посчитал забавным, что судовладелец предложил баронету партнерство в своем бизнесе и корабль, подобных которому тот на унаследованные им деньги мог купить штук пять, то это никак не проявилось в поведении гостей, собравшихся за праздничным столом. Объявление сэра Генри было встречено всеобщими аплодисментами и поздравлениями.
Кроме, конечно, самой юной из Диксонов. Пэйтон словно примерзла к своему месту.
Ее корабль. Отец только что отдал Коннору Дрейку — который даже не был их родственником — партнерство в семейной компании. И ее корабль.
Не просто какое-то судно, а «Константу», самое современное и самое быстроходное судно в их флоте. Корабль, который, по справедливости, должен принадлежать Пэйтон, и который она просила не раз и не два за последние несколько месяцев.
Она была уверена, что получит его, когда ей исполнится девятнадцать лет. Она всегда добивалась своего за исключением курьеза природы, над которым она была не властна, и благодаря которому она родилась женщиной, а не мужчиной.
Мгновение она просто ошеломленно сидела. Когда она, наконец, смогла оторвать взгляд от отца, она с обвинением перевела его на Росса. Предатель. Это его рук дело. Он всегда говорил, что сделает это, но Пэйтон не верила. Даже когда стали появляться эти платья и другая мишура для ее выхода в свет, она все еще не верила. Она была уверена, что ее брат вскоре придет в себя. Он должен. Из Пэйтон Диксон не получится хорошей жены. Она рождена для того, чтобы командовать «Константой».
Но он сделал это. Переступил через нее, словно ее не существовало, и отдал то, что по праву принадлежало ей, своему другу.
Переведя свой взгляд на этого самого друга, Пэйтон обнаружила, что внимание Дрейка сосредоточено на ней. В то время как все кричали поздравления и поднимали бокалы, один Дрейк сидел, не улыбаясь. Впервые Пэйтон смогла прочитать, что скрывается за этими синими непостижимыми глазами. А когда его губы шевельнулись, она смогла прочитать по ним: «Мне жаль».
Хуже всего было то, что не сожаление она увидела в его глазах. Вместо этого она увидела там чувство, которое не смогла вынести.
Жалость.
Всё, достаточно. Мужчина, которого она любила, не только женится на другой — он также отобрал у нее единственную вещь, которую она когда-либо желала за исключением его самого, конечно. И у него хватило наглости жалеть ее!
Она не сможет этого вынести. Она не может сидеть здесь и терпеть ни минуты больше. Поднявшись, Пэйтон бросила на стол скомканную салфетку и гордо вышла.
Но выходя, она мельком увидела торжествующее лицо мисс Уитби.
Глава 5
— Нет, — ответила Пэйтон, как она была уверена, уже в сотый раз, — я не спущусь вниз, Джорджиана. У меня сейчас нет ни малейшего желания находиться в одной комнате с моими братьями, благодарю. По сути, если бы это зависело от меня, я бы даже в одном графстве не хотела бы с кем-нибудь из них находиться, даже в одной стране. Но поскольку ты не позволишь мне вернуться в Лондон сегодня вечером, полагаю, мне просто придётся остаться здесь, в сухом доке, пока не сгнию.
Джорджиана посмотрела на свою упрямую золовку, которая двумя часами раньше рухнула поперёк кровати с балдахином в отведённой ей гостевой комнате и с того времени отказывалась вставать.
— Ну, в самом деле, Пэйтон, — сказала Джорджиана, — хоть я и понимаю твоё разочарование, думаю, ты слишком строга к Россу. Ведь ты же не могла и правда ожидать, что на твой день рождения он отдаст тебе лодку. Я имею в виду, по-настоящему.
Пэйтон растянулась на животе, не обращая внимания на то, что её юбка задралась до колен. Жену брата она пронзила полным отвращения взглядом:
— Не лодку. Корабль. И да, я действительно надеялась, — возразила она. — Хадсон получил корабль, когда ему исполнилось девятнадцать. И Рэли получил корабль в девятнадцать. — Пэйтон ударила кулаком по подушке. — Неужели ты можешь осуждать меня за то, что я надеялась, всего лишь надеялась, что в мире существует хоть какая-нибудь справедливость, и я смогу получить корабль на свой девятнадцатый день рождения?
— Но, Пэйтон, право слово, — Джорджиана встряхнула головой, — это всего лишь лодка, в конце концов.
— Не просто лодка. Это «Константа». — Пэйтон не знала, как втолковать невестке всю важность этих слов. — Разве ты не понимаешь? Джорджиана, после всего, что сделала я для компании, я заслужила её. А Росс взял и отдал её Дрейку. Это нечестно.
Джорджиана присела на постель и немного поправила волосы золовки, вернув на место упавшие на глаза пряди.
— Но, дорогая, — нежно сказала она, — женщины не становятся капитанами кораблей.
— Некоторые становятся, — ответила Пэйтон.
— Ну, конечно, некоторые становятся. Но только по необходимости. И эти женщины они не… скажем, не вполне приличные.
— Откуда ты знаешь? Ты знакома хотя бы с одной женщиной, которая была бы капитаном корабля, Джорджиана?
— Вообще-то, нет. Но одно, Пэйтон, очевидно. Не подобает женщине выходить в море на корабле полном матросов и без родственника-мужчины, который мог бы защитить её…
— Защитить от чего? — Пэйтон сердито посмотрела на невестку. — Не думай, что я не понимаю, о чём ты говоришь, Джорджиана. Но я считаю, со стороны команды, нанятой женщиной, было бы довольно глупо где-нибудь в море вдруг забыть обо всём и изнасиловать её. Я хочу сказать, ведь, кроме всего прочего, она платит им жалованье. Вряд ли они получат свои деньги, если сделают что-либо подобное.
— А если они не смогут удержаться? — в волнении Джорджиана постукивала веером по столбику кровати. Разговоры, похожие на этот, у них с Пэйтон происходили слишком часто и уже раздражали её. Иногда она тосковала по тем дням, когда ещё не была замужем за Россом, и такие слова как «кровавый» или «изнасилование» никогда не произносились в её присутствии.
— Мужчины отличаются от женщин, — продолжила Джорджиана. — Мы можем владеть собой. — Она пожала обнажёнными плечами. — А они — нет.
— Ещё одна причина, — отрезала Пэйтон, — по которой именно мы должны командовать.
Джорджиана посмотрела скептически.
— Пэйтон, ты путешествовала по миру. Ты видела культуры и страны, о которых я только читала. Станешь ли ты утверждать, будто можешь выйти в море с командой, состоящей из мужчин, грубых строптивых матросов, искренне веря, что ничего предосудительного не произойдёт?
— Да, — пылко произнесла Пэйтон. — Потому что хоть я и верю в то, что мужской род в целом достоин сожаления, как отдельные личности мужчины вполне способны прислушиваться к голосу разума…
— Ох, Пэйтон, ну, в самом деле…
— Ну, хорошо. Я намереваюсь обращаться к их разуму, но, кроме того, не собираюсь ни на миг расставаться с заряженным пистолетом.
Джорджиана посмотрела на свою золовку с грустной улыбкой.
— Я восхищаюсь твоим упорством, Пэйтон, правда, восхищаюсь. Но, думаю, будет лучше, если ты выбросишь из головы эту сумасшедшую мысль стать леди-мореплавателем и спустишься вместе со мной выпить немного шампанского. Внизу все приятно проводят время — за исключением Мэтью Хэйфорда, который очень расстроился, когда я сказала ему, что ты не придешь.
— Мэтью Хэйфорд, — с горечью повторила Пэйтон. — Полагаю, ты была бы счастлива, если бы я и правда спустилась вниз. Мэтью смог бы сделать мне предложение, и ты бы от меня избавилась.
