Принцесса на вечеринке

Было видно, что ему очень неловко. Но мне стало еще хуже, чем ему, когда Лилли встала рядом с ним и спросила:

– Миа, что это ты делаешь?

– Ничего, – сказала я недовольно. Потому что ;мне представлялось, что именно так должна говорить настоящая тусовщица, если подружка е_е спрашивает, что она делает. Если только

она не такая, как в фильме «Необузданные девчонки », потому что тогда она должна просто задрать футболку перед камерой. Но я решила, что я тусовщица не такого типа.

– Ты пьешь? – Лилли, кажется, была в шоке. А может быть, ей просто это показалось забавным. – Пиво?

– Я лишь пытаюсь развлекаться.

Я обостренно чувствовала на себе взгляд Джея Пи. Не знаю, почему мне было так неуютно под его взглядом, но было.

– Можно подумать, я в Дженовии не пью все время.

– Ну да, – сказала Лилли. – Шампанское с иностранными дипломатами и вино за обедом, но не пиво.

– Какая разница, – сказала я,

Я отошла от Лилли и буквально налетела на Майкла.

– А, привет, вот ты где, – сказал он.

Потом он посмотрел на пиво в моей руке и спросил:

– Что ты делаешь?

Я снова встряхнула волосами этак небрежно, как настоящая тусовщица,

– Ну, ты знаешь, я просто развлекаюсь.

– С каких это пор ты пьешь пиво?

– Господи, Майкл, – засмеялась я, – какая разница?

– Мне она сказала то же самое, – сообщила брату Лилли.

Она забрала у Джея Пи видеокамеру и направила объектив на наши два лица.

– Лилли, – сказал Майкл, – не снимай. Миа…

Но раньше, чем он успел закончить, его компьютерная программа (я забыла сказать, что Майкл подсоединил колонки в гостиной к жесткому диску компьютера) стала играть первый медленный танец. Это была «Скорость звука» «Колдплей». Я сказала:

– Обожаю эту песню.

И начала танцевать – Лана говорила, что так и надо.

Но на самом деле я даже не особенно люблю «Колдплей», потому что мне не нравится, что их солист позволил своей жене, Гвинет Пэлтроу, назвать их ребенка Эппл. Что будет с бедняжкой, когда она пойдет в старшие классы школы? Над ней все будут смеяться.

Но, наверное, пиво, хоть и противное, свое дело сделало. Потому что я больше не чувство-зала себя такой застенчивой, как до того, как начала его пить. На самом деле мне было хорошо. Даже притом, что в комнате никто кроме меня не танцевал.

Но я рассудила, что это нормально, ведь часто бывает так: кто-то один начнет танцевать, потом все остальные присоединяются, они просто ждут, пока первый сломает лед.

Однако я не могла не заметить, что ко мне никто не присоединялся. Особенно Майкл. Он просто стоял в стороне и смотрел на меня. Ларс – тоже. И Лилли, только она смотрела на меня через объектив видеокамеры. Борис и Тина на диване перестали целоваться и тоже уставились на меня. И девочки из колледжа тоже на меня таращились. Одна из них наклонилась к подруге, прошептала что-то, и подруга захихикала.

Я рассудила, что они просто завидуют, потому что я на эту вечеринку хорошо оделась – берет и все такое, – и продолжала танцевать как ни в чем не бывало,

И тут ко мне на помощь пришел Джей Пи, он тоже начал танцевать. Нельзя сказать_; чтобы он стал танцевать со мной в полном смысле, потому что он ко мне не прикасался и все такое, но он подошел к тому месту, где танцевала я, и стал передвигать ноги под музыку – ну, вы знаете, как делают взрослые парни, когда они хотят присоединиться к веселью, но вроде как не хотят привлекать к себе лишнего внимания.

От радости, что наконец-то танцую не одна, я даже затрясла плечами (Физер нам объяснила, что это называется танцевать шимми), подошла к нему ближе и улыбнулась в знак благодарности. Он тоже улыбнулся.

После этого, наверное, формально можно было считать, что мы танцуем вместе. Думаю, то, что происходило, формально можно было назвать танцем, который я танцую с другим парнем. Перед моим бойфрендом. На вечеринке, которую устраивал мой бойфренд. Что, наверное, если говорить формально, было не совсем хорошо с моей стороны.

Хотя тогда я этого не осознавала. В тот момент я думала только о том, как глупо бы я смотрелась, если бы никто не стал со мной танцевать, и как я рада, что Джей Пи, в отличие от других так называемых друзей, не оставил меня болтаться в одиночестве перед всеми, особенно перед Майклом. Который, кстати, даже не сказал, что я хорошо выгляжу. Или что ему нравится мой берет.

Это Джей Пи сказал, что я прекраснее, чем средиземноморский закат. Это Джей Пи вышел и стал танцевать со мной. А Майкл в это время просто стоял.

Трудно сказать, сколько времени мы бы еще танцевали с Джеем Пи, пока Майкл стоял в сторонке, если бы неожиданно не открылась входная дверь и в квартиру не вошли доктора Московитцы.

Нет, они совсем не разозлились, потому что Майкл заранее попросил у них разрешения устроить вечеринку.

Но все равно!!! Они вошли как раз в тот момент, когда я танцевала! ТАНЦЕВАЛА С ДРУГИМ ПАРНЕМ! Это было УЖАСНО неловко! Я хочу сказать, ведь они не кто-нибудь, а родители Майкла!!!!!

Мне было почти так лее неловко, как в тот раз, когда они вошли, когда мы с Майклом целовались. Ну, вы понимаете, целовались на диване во время зимних каникул (вообще-то мы не только целовались, между нами и еще кое-что происходило, было кое-какое движение под блузкой и поверх бюстгальтера, что, признаюсь, довольно рискованно для девушки, которая не хочет заниматься сексом до выпускного вечера, но дело не в этом. Суть в том, что я так увлеклась всем этим занятием, что не поняла, чем заняты руки Майкла, пока не было уже слишком поздно. Потому что к тому времени мне самой это понравилось. Так что, слава богу, что Московитцы вернулись именно тогда, когда они вернулись. Иначе кто знает, чтобы я позволила Майклу делать дальше).

Но все равно, хотите верьте, хотите нет, но на этот раз мне было еще более неловко, чем тогда. Потому что я ведь танцевала! С другим парнем!

Правда, я даже не уверена, что они это видели, потому что они быстренько так пробормотали: «Извините, не обращайте на нас внимания» и прошли через коридор в свою комнату, никто из нас даже толком не успел с ними поздороваться.

Но все равно, стоит мне только подумать о том, что они МОГЛИ увидеть, меня бросает то в жар, то в холод. Прямо как Алека Гиннеса – всякий раз, когда он видит себя в фильме «Звездные войны: новая надежда», в той сцене, где Оби Ван говорит о том, что чувствует большое волнение в Силах, как если бы миллионы голосов вскрикнули от ужаса и внезапно замолчали.

Хуже того, как только доктора Московитцы ушли – а увидев их, я сразу перестала танцевать и застыла на месте, – Лилли подошла ко мне и шепотом спросила:

– Как это понимать, это сексуальный танец или что? Потому что у тебя был такой вид, как будто тебе за шиворот спустили кубик льда и ты пыталась его вытряхнуть.

Сексуальный танец! Лилли решила, что я сексуально танцую! С Джеем Пи!