Принцесса на грани

принцесством мы уже обсуждали сто раз. Все так и есть, как сказал Майкл: я принцесса, и буду принцессой всегда'- жаловаться на это бесполезно. Это так, и с этим ничего не поделаешь. Так что я просто плакала. Наверное, мне от этого немного полегчало. Я имею в виду, всегда приятно, когда тебя обнимает мама – неважно, сколько тебе лет. Мамы не выделяют феромоны (во всяком случае, я думаю, что они их не выделяют), но они очень приятно пахнут. Во всяком случае, моя мама. Она пахнет мылом «Дав», скипидаром и кофе, и вместе эти ароматы образуют самый лучший аромат на свете – конечно, самый лучший после аромата Майкла.

Мама говорила то, что обычно говорят в таких случаях мамы, например: «Дорогая, все будет хорошо», «Ты и не заметишь, как пролетит год», и «Если Филипп купит тебе новый пауэрбук со встроенной камерой, вы с Майклом сможете общаться по видеофону, и это будет почти то же самое, что сидеть с ним в одной комнате».

Но только это не будет то же самое, потому что я не смогу чувствовать его запах.

Но когда в комнату заглянул мистер Дж., чтобы узнать, из-за чего шум, я взяла себя в руки и сказала, что обо мне можно не беспокоиться, мне уже лучше. Я мужественно попыталась улыбнуться, мама погладила меня по голове и сказала, что если я выжила, проведя столько времени с бабушкой, то уж ЭТО я легко переживу.

Но она ошибается. По сравнению с целым годом жизни без Майкла общаться с бабушкой – это все равно, что есть ореховое мороженое. Целый контейнер. Или даже больше.

Я – ПРИНЦЕССА????

НУ ДА, КАК ЖЕ!

Сценарий Миа Термополис

(первый черновой вариант)

Сцена 14

Время/место: вечер. Домик пингвина в зоопарке Центрального парка. В свете голубой подсветки воды видна девушка (МИА). Она сидит в одиночестве и что-то быстро пишет в блокноте.

МИА

(голос за кадром)

Не знаю, куда пойти, к кому обратиться. К Лилли – нельзя, она ярая противница любого правительства, которое не создано народом и для народа. Она всегда говорила, что когда власть передается одному человеку, который получает ее только по праву наследования, это нарушает социальное равенство и права личности в обществе. Вот почему в наше время власть перешла от монархов к конституционным собраниям, и монархи вроде королевы Елизаветы остались только в качестве символов национального единства.

Как видно, Дженовия – исключение.

8 сентября, среда, домашняя комната

Майкл рассказал Лилли, Я поняла это потому, что когда мы остановились возле многоквартирного дома, где живут Московитцы, чтобы подвезти Лилли до школы, он стоял рядом с ней и держал большой бумажный стаканчик горячего шоколада со взбитыми сливками из « Старбакс». Он протянул шоколад мне.

– Доброе утро, Миа. Это тебе. Скажи, что ты не передумала за ночь и не возненавидела меня.

Конечно, я не могла ненавидеть Майкла. Особенно когда солнце только вставало, и все казалось таким свежим, и его лучи озаряли свежевыбритые щеки Майкла, и когда я потянулась за шоколадом и поцеловала Майкла в щеку, я вдохнула его аромат, от которого у меня всегда возникает ощущение, что все будет хорошо.

Хотя теперь он будет для меня недосягаем, и я больше не смогу его нюхать.

Потому что так и будет, когда он уедет в Японию.

– Я тебя не ненавижу, – сказала я.

– Хорошо, – сказал он. – Что ты делаешь сегодня вечером?

– Гм… может, что-нибудь с тобой?

– Хороший ответ. Я зайду за тобой в семь.

Он поцеловал меня и отошел в сторону, пропуская Лилли в машину. Лилли села, пробурчав:

– Черт, да отойди же в сторону, обормот. По утрам у нее обычно плохое настроение. Потом Майкл сказал:

– Не деритесь с другими детьми, девочки, – и закрыл дверь.

Лилли повернулась ко мне и пробурчала:

– Он такой обормот.

– Но ведь он подвинулся, когда ты попросила, – напомнила я,

– Дело не в этом! – сердито возразила Лилли. – А в его идиотской затее с Японией.

– Если по его модели создадут прибор, он может спасти тысячи жизней и заработать миллионы долларов.

Шоколад был слишком горячий, и я попыталась на него подуть, но мешала пенка из взбитых сливок. Лилли посмотрела на меня удивленно:

– О боже, ты что, собираешься подходить к, этому вопросу разумно ¹?

– У меня нет выбора, – сказала я. – А что, разве есть?

– Я просто уверена, что если бы ты закатила истерику, по-настоящему большую истерику, – сказала Лилли, – Майкл бы никуда не поехал.

– Я уже закатила, – заверила я. – Были и слезы, и сопли, и все такое. Но это не помогло, Майкл не передумал.

Лилли в ответ только пробурчала что-то под нос.

– Дело в том, – сказала я, потому что много над этим думала, почти всю ночь, – что он должен ехать. Я не хочу, чтобы он уезжал, но у него это нечто вроде пунктика. Он считает, что должен проявить себя, чтобы журнал «Ю. Эс. Уикли» перестал писать, что мне нужно встречаться не с ним, а с Джеймсом Франко. Это, конечно, глупо, но что я могу поделать?

– С Джейсоном Франко! – воскликнула Лилли. – Ладно, неважно. Вообще-то Джеймс Франко довольно симпатичный.

– Майкл симпатичнее, – заступилась я.

– Фи, – сказала Лилли, потому что она обычно говорит «фи» в ответ на любое упоминание о том, что ее брат симпатичный,

И тут – раз уж Лилли так за меня переживает и все такое – я решила воспользоваться случаем и спросила:

– Так вы с Джеем Пи этим летом спали вместе или как?

Но Лилли только рассмеялась.

– Хитрый ход с твоей стороны, ПД, но мне тебя не НАСТОЛЬКО жалко.

Черт!