близкую ему по возрасту, у которой есть время заниматься с ним тем, чем занимаются студенты – вещами, в которых принцессе школьного возраста просто не подобает участвовать. Я заморгала.
– Папа, Майкл меня не бросил. Если, конечно, своей речью ты хотел сказать именно это.
– Не бросил? – Папа уже не казался таким довольным. – Э-э… что же тогда он сделал?
– Он… папа, помнишь, когда ты летел вместе со мной в Дженовию, мы смотрели в самолете «Властелина колец»?
– Да. – Папа поднял брови. – Ты хочешь сказать, что Майкл завладел Кольцом?
– Нет, – сказала я. Мне просто не верилось, что папа пытается шутить на эту тему. – Но он, как Арагорн, хочет показать королю эльфов, на что он способен.
– Кто король эльфов? – спросил папа, как будто на самом деле не знал.
– Папа! Король эльфов – это ТЫ!
– В самом деле? – Папа поправил галстук, он снова выглядел довольным. Потом вдруг встрепенулся: – Постой-ка, но у меня же не остроконечные уши? Или остроконечные?
– Папа, я выражалась ФИГУРАЛЬНО! – сказала я, закатывая глаза. – Майкл считает, для того, чтобы получить право быть с твоей дочерью, он должен проявить себя. В точности, как Арагорн, когда он хотел проявить себя, чтобы завоевать одобрение короля эльфов и соединиться с Арвин,
– Что ж, – сказал папа, – не вижу в этом ничего плохого. Только я не понял, как именно он собирается это сделать? Завоевать мое одобрение. Потому что, если кто-то двинет против орков армию мертвых, боюсь, меня это не
впечатлит.
– Майкл не собирается никуда вести армию мертвых. Он изобретает робота-манипулятора, который позволит хирургам проводить операции на сердце, не вскрывая грудную клетку.
Мои слова стерли с лица папы ухмылку.
– Правда? – сказал он совсем другим тоном. – Майкл это сделал?
– Ну, он изготовил прототип, – объяснила я. – И одна японская компания пригласила его к себе, чтобы он помог им построить действующую модель. Или что-то в этом роде. Суть в том, что это дело займет ГОД! Майкл уезжает в Тсукубу на ГОД! Или даже больше.
– Год или больше» – повторил папа. – Что ж, это очень большой срок.
– Да, очень большой! – воскликнула я. – И пока он будет изобретать нечто гениальное за тысячи миль от меня, я буду торчать в начальной группе по писательскому мастерству, ходить на химию, которую я уже заваливаю, не говоря уже о высшей математике. Я вообще не представляю, зачем мне ее учить, потому что у нас есть куча бухгалтеров…
– Ну, ну, – сказал папа. – Любой человек для того, чтобы считаться всесторонне развитым, должен немного знать высшую математику.
– Знаешь, что сделало бы меня всесторонне развитой, а тебя – знаменитым филантропом и, может, даже Человеком года по выбору журнала «Тайм мэгэзин»? – спросила к. – Я тебе скажу что. Если бы ты основал где-нибудь здесь, в Нью-Йорке, собственную лабораторию по разработке роботов, в которой Майкл мог бы изготовить свою автоматическую штуковину!
На это папа от души рассмеялся. Мило, конечно, только я не шутила.
– Папа, я серьезно. Почему бы тебе это не сделать? У тебя же есть деньги,
– Миа, – сказал папа, посерьезнев. – Я совершенно не разбираюсь в робототехнике.
– Зато Майкл разбирается, – сказала я. – Он мог бы тебе рассказать, что нужно для лаборатории. А тебе остается только… ну, понимаешь. Заплатить. А когда Майкл успешно изготовит эту автоматическую штуку, слава достанется тебе. Тебя пригласят в шоу Лари Кинга, я уверена, обязательно пригласят. Что там «Вог», кому он нужен, подумай, как много заговорят о Дженовии, после этой истории! Это так здорово поддержит туризм. Который, согласись, пребывает в упадке с тех пор, как доллар подешевел.
Папа покачал головой.
– Миа, это совершенно исключено. Я очень рад за Майкла, я знал, что у него большой потенциал. Но я не собираюсь тратить миллионы долларов на строительство какой-то лаборатории по созданию роботов только затем, чтобы ты вместо того, чтобы как следует учиться в одиннадцатом классе и осваивать высшую математику, прохлаждалась и миловалась со своим парнем.
Я посмотрела на него свирепым взглядом.
– Папа, в наше время никто не говорит «миловалась»!
Должна же я была сказать хоть что-нибудь. И это его «прохлаждалась»…
– Прошу прощения. – Бабушка протопала на середину комнаты и заняла такую позицию, с которой могла метать свирепые взгляды на нас обоих. – Очень жаль прерывать вашу важнейшую дискуссию об ЭТОМ МАЛЬЧИКЕ. Но мне интересно, заметил ли кто-нибудь из вас, что в этой комнате кое-что не так. Чего-то явно НЕ ХВАТАЕТ.
Мы с папой огляделись. Пентхаус площадью в 1530 квадратных футов включал в себя две спальни, две с половиной ванных, в каждой из которых была ванна и отдельная душевая кабинка, два телевизора с плоскими 12-дюймовыми экранами (тут я имею в виду только те телевизоры, которые стояли
Невозможно представить, чего в номере бабушки не было.
– Здесь нет ПЕПЕЛЬНИЦЫ! – закричала бабушка. – ЭТО ЛЮКС ДЛЯ НЕКУРЯЩИХ!!!
Папа посмотрел на потолок. Потом вздохнул и сказал:
– Миа, если Майкл, как ты говоришь, стремится доказать тебе и мне, что он чего-то стоит, то он все равно не примет мою помощь. Мне жаль? что тебе придется расстаться с ним на год, но, думаю, будет не так уж плохо, если ты засядешь за учебники и сосредоточишься исключительно на учебе. Мама… – он посмотрел на бабушку, – Вы невозможны. Но я сниму вам люкс в другом отеле. Мне только нужно сделать несколько звонков.
И он ушел в столовую звонить.
Весьма довольная собой бабушка открыла сумочку, вытащила карточку-ключ от номера и выложила ее передо мной на кофейный столик,
– Что ж, – сказала она, – какая жалость. Похоже, я переезжаю. Снова.
– Бабушка, – сказала я. Она меня УЖАСНО бесила. – Ты знаешь, что на свете есть люди, которые до сих пор живут в палатках и трейлерах, потому что их дома разрушены ураганами, цунами и землетрясениями, которые происходят в разных частях земного шара? А ты жалуешься, что не можешь КУРИТЬ в своей комнате? По-моему, с этим номером все в порядке. Он такой же хороший, как тот, в котором ты жила в «Плазе ». Ты просто капризничаешь, потому что не любишь перемены.
Бабушка вздохнула и села в кресло, обитое парчой, напротив дивана, где сидела я.
– Наверное, это правда. Но я полагаю, что мои капризы могут пойти тебе на пользу.
– Вот как? – я ее почти не слушала. Мне не верилось, что папа так быстро
