Мы с Магдой переглянулись. К Магде, кажется, вернулось чувство юмора – уголки ее ярко обведенных контурным карандашом губ заметно приподнялись.
– Ну, – сказала я, – это долгая история. Если вкратце, то я лишилась контракта…
– Потому что растолстела? – подсказала миссис Эллингтон.
И тут, должна признаться, я сразу перестала испытывать к ней жалость.
3
Ты – боль моя сердечная,
Но не хочу ждать вечно я.
Я не могу тебя понять.
Сейчас же или никогда
Скажи, что любишь, дай обнять!
Ты – жизнь моя, моя беда!
Ты – боль моя сердечная,
Но не могу ждать вечно я.
К счастью, мне не пришлось придумывать ответ на высказывание миссис Эллингтон по поводу моего веса, потому что в этот самый момент к нам подошла директор резиденции Рейчел Уолкотт. Она шла торопливо, ее фирменные кожаные туфли без пяток звонко клацали по мраморному полу вестибюля.
– Хизер, – сказала Рейчел, увидев меня, – большое спасибо, что пришла.
У нее, и правда, был такой вид, будто она испытала облегчение от моего появления, мне это понравилось. Ну, знаете, приятно сознавать, что я кому-то нужна, пусть даже мою нужность оценили всего в 23500$ в год.
– Пожалуйста, – сказала я. – Это кто-то из наших… я хотела сказать, мы знали эту девушку?
Но Рейчел предостерегла меня взглядом, как будто говоря: «Ни слова о семейных делах при посторонних». Посторонними здесь были миссис Эллингтон и Магда: работники кафетерия не считаются персоналом резиденции, а жены президентов колледжа – тем более. Рейчел повернулась к миссис Эллингтон.
– Доброе утро, миссис Эллингтон. – Рейчел чуть ли не кричала, словно разговаривала с глухой старухой, хотя вряд ли миссис Эллингтон намного больше шестидесяти. – Вы в порядке?
Миссис Эллингтон была далеко не в порядке, и хотя ее реплика насчет моих габаритов меня и расстроила, как-никак, она все-таки – жена президента. Поэтому я только сказала:
– Миссис Эллингтон неважно себя чувствует.
При этом я многозначительно покосилась на кадку, в которую вырвало миссис Эллингтон, надеясь, что Рейчел поймет. Ее взяли на работу всего за одну или две недели до того, как взяли меня, – вместо прежней директрисы, которая уволилась сразу после того, как уволили Джастин. Но прежняя директриса уволилась не из солидарности, а потому что ее муж получил место лесника в Орегоне.
Муж – лесник! Будь у меня такой муж, я бы тоже уволилась, чтобы за ним уехать.
Но хотя Рейчел и новичок в должности директора Фишер-холла, она не новичок в сфере высшего образования (так говорят, когда человек не преподаватель, но занят в консультировании и активно участвует в жизни колледжа, во всяком случае, так было написано в одном из документов в папке Джастин). Предыдущим общежитием, то есть резиденцией, в которой работала выпускница Йельского университета Рейчел, был Эрлкрест-колледж в Ричмонде, штат Индиана.
Рейчел говорила, что при переселении в Нью-Йорк из такого места, как Ричмонд, она пережила своего рода культурный шок. В Ричмонде даже двери на ночь не запирают. Но насколько я могу судить, Рейчел не очень долго тосковала по временам, когда работала в «штате мужланов». У нее такой гардероб, какой была бы не прочь иметь любая нью-йоркская деловая девушка – много вещей от Армани, обувь Маноло. Учитывая размеры ее жалования (ненамного больше моего, потому что бесплатное жилье в здании засчитывается директорам как часть зарплаты), это можно считать большим достижением. Рейчел каждую неделю исправно посещает распродажи дизайнерской одежды, и поэтому всегда в курсе всех модных течений. А благодаря строгому соблюдению диеты и ежедневным двухчасовым тренировкам, она сохраняет второй размер, и поэтому способна втиснуться в вещички, которые модели надевали на показы.
Рейчел говорит, если я буду есть поменьше углеводов и каждый день по полчаса заниматься на тренажере, то запросто смогу вернуться к восьмому размеру. А мне это будет просто, потому что одним из бонусов моей работы является бесплатное посещение тренажерного зала, принадлежащего колледжу.
Но в нашем тренажерном зале я уже побывала, и, честно говоря, мне стало страшно. Там полным-полно совершенно тощих девиц, которые размахивают руками-палочками на занятиях аэробикой, йогой и всякими такими вещами.
Рейчел говорит, если я достаточно похудею, то найду себе классного парня. Она сама мечтает о том же – найти в Гринвич-Виллидже парня, не голубого, у которого на голове сохранились все волосы и который зарабатывает не меньше сотни тысяч в год.
Но как, скажите на милость, можно отказаться от холодной кунжутной лапши? Даже ради парня, который зарабатывает сто тысяч баксов в год?
Кроме того, если у меня двенадцатый размер, это не значит, что я толстая. Это размер средней американки. И, извините меня, на свете полно девушек двенадцатого размера, у которых есть парни. Ладно, у меня парня нет, но у многих других девушек моего размера – есть.
И хотя у нас с Рейчел разные приоритеты (ей нужен бойфренд, а я бы пока согласилась на диплом бакалавра), и мы, похоже, не сходимся во взглядах на еду (по ее представлениям, еда – это салат латук без заправки, а по моим – фалафель[1] с добавочным тахини,
