Или почему мне это так понравилось.
Но я знаю одно. То, что я не собираюсь стоять здесь и говорить на эту тему. Не сейчас.
- Мы слишком много выпили, - объясняю я, бросая еще один безумный взгляд на часы. Двадцать две минуты! А впереди еще сушка! - Мы были на свадьбе. Мы увлеклись.
- Увлеклись? - голубые глаза Чаза смотрятся неестественно яркими зимой в солнечном свете, пробивающемся сквозь мои новые кружевные занавески. - Ты так называешь то, что клала мою руку себе на грудь? Увлеклись?
Я стремительно прикрываю его рот рукой.
- Мы никогда не будем об этом говорить, - шиплю я, в то время как мое сердце бешено бьется в груди.
- Только не говори мне, - говорит Чаз из-под моей руки, - что ты дашь ему еще один шанс. Да, он сделал громадный романтический жест, прилетев сюда из Франции в первый день Нового Года. Но, Лиззи... он боится обязательств. Он никогда не следовал своей мечте.
- Неправда! - кричу я, убираю руку ото рта Чаза и показываю ее ему. - Гляди!
Чаз смотрит на безымянный палец на левой руке.
- Боже, - говорит он через мгновение. - Меня сейчас стошнит.
- Отлично, - горячо восклицаю я, - это как раз то, что хочет услышать невеста твоего лучшего друга!
По правде говоря, меня и саму немного тошнит. Но это из-за шампанского, выпитого прошлой ночью. Так должно быть.
- Лиззи, - начинает Чаз, повалившись обратно на мою кровать и уставившись на трещины в потолке, - должен ли я напомнить тебе, что менее чем двадцать четыре часа назад вы расстались? Что ты переехала из квартиры, в которой вы вместе жили, потому, что он сказал, мол, не видит тебя в своем будущем? Что ты провела большую часть прошлой ночи, засовывая свой язык в мой рот, потому что вы с ним вроде как уже не пара?
- Что ж, - говорю я, глядя на окаймлённый изумрудами бриллиант в три карата на платиновом кольце. Мне показалось, что я только что поймала свет. Люк сказал мне, что сертификат, подтверждающий подлинность драгоценного камня, прилагается. - Он поменял свое мнение.
- Из-за того, что он до смерти испугался, что ты переехала? - кричит Чаз, снова привстав. - Ты этого хочешь? Чтобы парень прибежал к тебе обратно только из-за того, что боится одиночества, да так сильно боится, что предпочёл быть с девушкой, которая ему не подходит, чем быть одному?!
Я свирепо смотрю на него.
- О, - говорю я. - И я полагаю, ты уверен, что мы с тобой можем быть парой получше?
- Да, - говорит Чаз, - Теперь, когда ты указала на это, я уверен. Но правда в том, что даже обезьяна с бумажным пакетом на голове будет для тебя лучшим парнем, чем Люк. Потому что вы оба совершенно не подходите друг другу.
- Ты... - я чувствую, что задыхаюсь. Я даже не могу поверить, что мы ведём подобный разговор. - Какого... Как можно? Я думала, что Люк - твой лучший друг!
- Да, он мой лучший друг - отвечает Чаз. - Я знаю его с 14 лет. Я, наверное, знаю его лучше, чем он сам. Вот что позволяет мне уверенно заявить, что ему нет дела до того, что он просит кого-то выйти за него замуж прямо сейчас, тем более тебя.
- 'Тем более меня'?' - говорю я, чувствуя, как слёзы накапливаются у ресниц. - Что со мной не так?
— Всё с тобой хорошо, Лиззи, — мягко отвечает Чаз. — Всё из-за того, что ты знаешь, чего хочешь, а Люк не знает. Помнишь пословицу: «Толкай тележку к звёздам»? Так вот ты звезда. А Люк не из тех парней, что толкают свою тележку к звёздам. Он думает, что это он звезда. Но в отношениях не может быть двух звёзд. Кому-то приходиться быть тележкой… по крайней мере, время от времени.
- Неправда, - говорю я, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. - Люк - звезда. Он собирается стать врачом. Однажды он будет спасать жизни детей.
Чаз поднимает взгляд к потолку.
- В день, когда Люк де Вильер станет доктором, - торжественно говорит он, - я перейду на светлое пиво. Навсегда.
Я бросаю на него сердитый взгляд.
- Убирайся, - говорю я, указывая на дверь. - Я серьезно говорю. Убирайся.
Чаз встаёт, но по его лицу видно, что он пожалел об этом. Однако, восстановив равновесие, со всем имеющимся достоинством, заявляет:
— Знаешь что? С удовольствием.
Он выходит из спальни в гостиную, находит пальто, которое он накануне бросил на пол, подбирает его — немного шатаясь от головокружения — затем направляется к двери.
- Ты совершаешь большую ошибку, Лиззи, - он поворачивается, чтобы сказать что-то еще... и немного удивляется, когда видит меня прямо перед собой.
- Нет, - говорю я, - Это ты ошибаешься.Твой лучший друг женится. Ты должен быть счастлив за него. И за меня. Только потому, что у вас с Шери ничего не вышло...
- Шери? - Чаз недоуменно качает головой. - Шери тут ни при чём. Это связано с нами.
- С нами? - спрашиваю я. - Нет никаких нас.
- Ты так думаешь, - говорит Чаз, дергая свое пальто. - И будь я проклят, если буду ждать, пока ты не сообразишь, что это не так.
- Замечательно, - говорю я, - я этого и не прошу, верно?
- Нет, - Чаз улыбается... но не видно, что он счастлив. - Но просила бы, если бы имела хоть малейшее представления о том, что было бы хорошо для тебя.
С этими словами он открывает дверь, выходит и хлопает дверью с такой силой, что стекла в окнах задрожали.
И он уходит.
Глава 2
Любовь - это две души, но одни мысли,
Два сердца, что бьются как одно.
Элигий-Франц фон Мюнх-Беллинггаузен (1806-1871), австрийский драматург
