Чай из пустой чашки

– А что вы делаете? – подтолкнула она его после длительного молчания.

– А, я – специалист, – ответил он еще более скучным голосом, – специализируюсь на уборке грязных костюмов после использования, чищу. – Мецер положил пухлый локоть на стол и наклонился. – По правде говоря, вы бы застрелились, работая вместо меня.

Константин не услышала сарказма.

– Может быть. Вы знали жертву?

– Не-а. А как его звали?

– Шанти Лав.

Мецер хрюкнул.

– Хорошее погоняло. Наверняка заплатил за него. Будто альфонс-убийца. Вот разбогатею, куплю себе реальное погоняло.

Константин слушала его вполуха, просматривая в архивере файл жертвы.

– Настоящее имя… – Она остановилась. – Разве такое может быть?

– А что? – Мецер зевнул. – Чё там за имя?

– Томоюки Игучи, – медленно и аккуратно произнесла по слогам Константин.

– Ха, кажется, он всерьез работал на японцев.

– Почему?

– Ну, в «Токио после катастрофы», конечно, – вздохнул Мецер. – А где еще?

Константин испугалась:

– А что, есть «Токио после катастрофы»?

– Пока нет. – Вздох Мецера оказался новым зевком. – Скоро выйдет. Говорят, это будет настоящая бомба. Говорят, там «Город» будет как Небраска в воскресенье днем, но попасть туда можно будет только японцам или их симуляциям. Мы все ждем его с нетерпением.

– «Мы»? – неуверенно сказала Константин, пытаясь понять, знал ли он о существовании чего-то подобного задолго до их рождения, но потом решила, что даже если и знал, то давно уже забыл. – Кто это «мы»?

Он пожал плечами.

– Клубные крысы. Завсегдатаи. Фанаты, старой школы, новой, любители. Подключенные и не подключенные.

– И ты тоже? – спросила Константин. – Ты тоже ждешь?

– Я ничего о японцах не знаю. Играю в «Л.-Анджелес XX века». Гуляю среди звезд. – Он замолчал, ожидая ее комментариев. – Главная фишка нового проекта: есть какая-то секретная подпрограмма в уже существующих симуляторах, в «Ну-Йоке» там, «Л.-Анджелесе до и после катастрофы», «Гонконге», «Шанхае», «Москве», «Черном Лесе», да много где, – она ведет к новому проекту. Говорят, чтобы ее вскрыть, нужно быть японцем. Ну, если она вообще существует, конечно. Шанти Лав, скорее всего, считал, что существует.

– Но зачем брать два псевдонима?

– Я же сказал: он хотел, чтобы его считали японцем. Наткнулся бы на него кто, обнаружил под первым именем «настоящее» японское имя, ну, принял бы за японца и пригласил бы на особую японскую территорию. – Мецер запрокинул голову, словно собрался лаять на потолок, и зевнул. – Да это он тронулся. Знаешь, | когда начинаешь путать реальность и виртуальность или уже не замечаешь разницы. Тебе надо встретиться с Боди. Боди все знает. Боди, наверное, единственная, кто все знает.

– Какая Боди?

– Боди Сатива. Боди знает о десятке лучших ИР, лучше всех настоящих людей и виртуальных.

Рот Константин скривился.

– Ты имеешь в виду Cannabis Sativa? – В ее вопросе звучал сарказм.

Мецер с удивлением на нее воззрился.

– Да, не прикалывайся. Каннибалка – ее мать. Она, конечно, тоже ничего, но Боди в их семье – путеводная звезда. – Он улыбнулся неожиданно обаятельно. – А ты молодчина, не, правда знаешь Каннибалку Сативу? Собираешься с ней встретиться?

Константин не знала, что ответить.

– Ну, уж с Боди точно надо встретиться. Клянусь, она точно вам нужна. Черт, да я даже дам несколько ярлыков, вам пригодится. Настоящие ярлыки, а не это старое дерьмо, прикрепленное к файлам помощи.

– Спасибо, – с сомнением ответила Константин. – Но мне кажется, я стала еще на версту дальше от цели. Если он, как вы говорите, выдавал себя за японца, почему же он назвал себя Шанти Лав?

Мецер изумился.

– Потому что он пытался выдать себя за японца с именем Шанти Лав. – Он нахмурился. – Вы ведь никогда в ИР не были, да?

– Ничего не могу добавить, – весело возвестила последняя служащая. Звали ее Говард Рут, она была старше предыдущего сотрудника. Седых волос и морщинистого лица не касались ни химия, ни хирург. Константин было приятно просто на нее смотреть.