бабкиных филиппик, поскольку та густо пересыпала их словечками на идиш. – Это типичный shlemiel; пора вам познакомиться со всей нашей семьей, завтра к обеду соберется ganze meshpochen; и скажи своей матери, пусть скажет спасибо, что у нее такая shviger [13], как я.
Но хуже всего, что Дорис сама соблюдала Shabbes [14] и принуждала к этому Кэсси с матерью. В пятницу вечером она заставляла их покрывать головы косынками, зажигать свечки, крутить три раза подсвечники и говорить молитвы. А что за еду она готовила! Фаршированная рыба, селедка, куриный суп с клецками из мацы – и ни листочка зелени, и ни одного помидора.
Кэри Зиммерман привыкла нравиться. Она решила воспользоваться этим периодом совместной жизни со свекровью, – который, как она надеялась, будет не очень продолжительным, – чтобы завоевать сердце Дорис. Поэтому Кэри старалась потакать всем прихотям свекрови. Кэсси же, напротив, с каждым днем чувствовала себя все хуже и хуже. Единственной ее отрадой была надежда, что скоро она увидится с Томми. Едва ли не каждый вечер она звонила в Калифорнию и спрашивала у отца, не звонил ли Томми. И всякий раз Эл терпеливо объяснял, что если молодой человек позвонит, то Эл сразу же даст ему нью- йоркский номер дочери.
– А может, он звонил, когда тебя не было дома?
– Ради Бога, Кэсси, детка, у нас есть прекрасное изобретение, которое называется автоответчик. На нем записано: «Вы набрали номер Зиммерманов. Кэри и Кэсси сейчас в Нью-Йорке, вы можете позвонить им по номеру 212 222 6543. Сообщение для Эла Зиммермана вы можете оставить, после того, как услышите сигнал. Спасибо». Я слышу эту идиотскую запись по сто раз на дню. Твой приятель не звонил. А, как по мне, так и не позвонит никогда. Забудь его, Кэсси, и дело с концом. Ты мне лучше вот что скажи. Мама говорила, вы ходили в универмаг «Мэйси». Что купили?
Кэсси не могла это слышать. Она бросила трубку, выбежала на улицу и пошла в сторону Риверсайд Парк. Она ненавидела этот гнусный серый Гудзон. Как ей хотелось снова увидеть Тихий океан! Какая скука в этом Нью-Йорке, какая дурацкая школа, как надоела эта безумная старуха Дорис со своими дурацкими словечками. Как ей все это н а д о е л о!
– А ну-ка еще разок! – услышала вдруг она.
Она обернулась. Мужчина был высокий и крепкий. Лица из-за фотокамеры она не могла как следует разглядеть.
– Давай еще разок. Топни ногой и замри. Смотри на меня, представь, что ты на меня сердишься.
– Да не сержусь я на вас. Я просто расстроилась, потому что… – Выдумывать Кэсси никогда не умела, а правду говорить не хотелось.
– Ладно, проехали. Ну-ка взгляни на меня.
Он щелкнул камерой, перемотал, чуть отступил, еще пару раз щелкнул, потом подошел к ней.
– Где ты живешь?
Кэсси возмутилась:
– Я не даю адрес незнакомым мужчинам.
– И правильно делаешь. Но я не просто незнакомый мужчина. Я фотограф. Если хорошо получишься на снимках, я пошлю их в фотомодельное агентство, вот рекламный проспект, возьми, тут есть адрес. Сходи туда и попроси, чтобы они заказали мне твои пробные снимки. А теперь последний раз спрашиваю: где ты живешь? Мне что, проводить тебя до подъезда? Как тебя звать, кстати?
– Кэсси Зиммерман.
– Зиммерман. Не очень подходящая фамилия для модели. Ты случайно не родственница Боба Дилана? Его настоящее имя – Роберт Зиммерман. Слушай-ка, почему бы тебе тоже не взять псевдоним «Дилан»? Во-первых, имя на слуху, во-вторых, в начале алфавита – в фотоальбомах агентства всегда будешь на первых страницах.
Кэсси постаралась состроить презрительную мину и высокомерно взглянуть на незнакомца, но в нем было что-то такое, что привлекало ее. Он тоже предлагает ей стать фотомоделью. Как Томми! Томми сразу же спросил, не модель ли она. Может, эта случайная встреча – знак судьбы? Может, это поможет ей поскорее встретиться с Томми? Она решила не упрямиться и дала фотографу свой адрес и номер телефона.
Через пару недель он позвонил.
– Это Пол. Пол ван Эш. Помнишь, я тебя фотографировал на улице? Снимки получились классные. В агентстве хотят поговорить с тобой. Они ждут тебя завтра. Адрес я тебе дал. Обязательно сходи!
И Кэсси пошла. Просто чтобы хоть куда-нибудь уйти из дома, подальше от нытья Дорис. Единственным утешением последних недель стал звонок отца: ему пока не удалось свернуть дела в Лос-Анджелесе, и он вроде бы хочет, чтобы они приехали к нему на Рождество.
– Здравствуйте, меня зовут Кэсси Зим… то есть Кэсси Дилан. Вы хотели со мной поговорить.
Девушка за столом мельком взглянула на нее.
– Прекрасно. Дайте мне взглянуть на вашу книгу [15].
«Книгу? – удивилась про себя Кэсси. – Зачем она ей?» Но ничего не сказала и робко протянула девушке потрепанный экземпляр «Мосты округа Мэдисон», который читала в метро. На этот раз удивилась девушка.
– Что это? Зачем? Я уже читала. Мне нужна ваша книга, ваш альбом, ваш портфолио.
– А у меня нет.
– Вы собираетесь стать моделью или писательницей? – Девушка старалась скрыть нарастающее раздражение бестолковостью Кэсси. – Вы вообще зачем сюда пришли?
– Не знаю, – тихо сказала Кэсси.
В дальнем конце приемной раздался громкий хриплый хохот. Кэсси обернулась. Дикого вида девица гоготала, развалившись на диванчике. Закинув ногу на журнальный столик, девица курила и одновременно
