– Патрик влюбился! Патрик влюбился! – запели сестрицы. Энджи велела им замолчать.
На следующий день на работу позвонил отец.
– Что ты сказала Патрику вчера вечером? Он ушел из дома. Сбежал. Сказал, что хочет найти мать. Энджи, тебе придется бросить работу в агентстве и вернуться в семью. Все в шоке. Ты должна быть здесь. Больше никакой работы, твое место дома, с детьми.
НЬЮ-ЙОРК. МАЙАМИ. 1993–1994
Стэйси Стайн, агент нью-йоркского отделения «Этуаль», совсем измучилась с двумя новенькими. И у той, и у другой здесь не было, как у других девочек, ни заботливой мамы, ни строгого старшего брата. Но дело даже не в этом.
Казалось бы, с Кэсси Дилан вообще не должно быть проблем: превосходные данные, примерное поведение. Новенькие при зачислении в агентство проходили обязательный инструктаж. Правил было много: никому не давать свой адрес и домашний телефон, никогда ничего не подписывать, все делать только через агентство. Девушкам объясняли, как одеваться для пробных съемок и просмотров, как себя вести, как следить за собой, как избегать загара и куда обращаться в случае необходимости. Кэсси все это старательно законспектировала. Она исправно платила за общежитие, никогда не опаздывала на просмотры. Никто бы не смог сказать о ней ничего дурного. Миленькая, улыбчивая, вежливая – но прошло полтора месяца, а у нее еще не было работы.
В конце концов Стэйси пришлось взглянуть правде в глаза: девушка слишком скучна. Постепенно, из отзывов фотографов и редакторов, вырисовывалась общая картина. Дилан – милая девушка, волосы, кожа, зубы – все прекрасно, отличная фигура, ни грамма лишнего веса, потрясающие ноги. Так в чем же дело? Слишком она пресная, слишком стандартно-американская, нет в ней «изюминки». Самое интересное в ней было то, что по улицам она разъезжала на роликовых коньках, не пугаясь уличного движения, но, конечно, на просмотрах никому и в голову не могло прийти, что эта прилизанная девочка с аккуратно уложенными пышными волосами способна на такую лихость.
Наконец Стэйси придумала: нужно постричь волосы. Короткая стрижка наверняка полностью преобразит Кэсси. Но девушка решительно воспротивилась. Она просто встала на дыбы и неожиданно проявила такой характер, что Стэйси даже обрадовалась: значит, не все потеряно, может быть, эта девчонка сумеет переломить судьбу и добиться успеха. Стэйси до хрипоты в горле доказывала своей подопечной, что короткая стрижка пойдет ей на пользу, приводила в пример Линду Евангелисту… Но Кэсси отказывалась слушать и твердила свое: ее парню нравятся только длинные волосы. Ладно, говорила Стэйси, приведи своего парня, мы с ним потолкуем. Нет, это невозможно: он живет в Англии. В общем, переубедить Кэсси так и не удалось. Посылать ее в «Вог», «Харперс» или «Эль» было бесполезно, поэтому Стэйси ограничилась пробами в «Мадемуазель», «Мне семнадцать» и вообще не пропускала ни одного «сладенького» издания, включая даже «Макколс» и «Журнал домохозяек».
С Джиджи Гарсиа была совсем другая история. Дела с ней шли все хуже и хуже. Не потому, что на нее не обращали внимания. Ее-то как раз всюду брали – но тут же об этом жалели. Единственное, что она заработала за месяц – это крайне скверную репутацию. Джиджи прилетела из Майами одним рейсом с Марлоном Уорнером, и об этом сразу заговорили на Манхэттене. Марлон Уорнер – первоклассный фотограф, со своим собственным стилем: нечто среднее между Брюсом Уэбером и Робертом Мэпплторпом. В конце восьмидесятых он заявил о себе как серьезный претендент на роль ведущего фотохудожника в мире рекламы, прямо-таки прославился на поприще мужской моды. Все знали, что девушки-модели изо всех сил стараются попасть именно к нему: если у него так здорово получается с мужчинами, представляете, как он может сфотографировать женщину?
Рассказывали, что Марлон увидел Джиджи в аэропорту. Она стояла в телефонной будке и горько плакала. Фотограф тут же стал ее снимать. Через четыре дня он привез девушку в «Этуаль», а о том, что произошло в этот промежуток времени, оставалось только догадываться. Чем все с удовольствием и занимались. Фотосерия с мужскими плавками в «Конде наст», ради которой Марлон и летал на четыре дня в Атлантик-Сити, произвела сенсацию. Марлона просто замучили вопросами о знойной, загадочной латиноамериканке, чья полуобнаженная, вся в песке, фигурка постоянно маячила на заднем плане.
Эти, и еще несколько уже студийных, персональных фотографий сделали Джиджи самой популярной моделью «Новых лиц». А потом началось:
– Стэйси, уже половина одиннадцатого! Джиджи Гарсиа не появилась. Она должна была прийти к восьми!
– Стэйси, она все-таки пришла – с опозданием на четыре часа. Я сказал ей: выплюнь жвачку. Знаешь, что она сделала? Повернулась и вышла. Мы думали, в туалет, но она убежала, вылезла через окно по пожарной лестнице… Так что присылай кого-нибудь другого.
– Стэйси, мы надели на нее парик, полчаса с ним возились, но ей не понравилось, и – ты не поверишь! – она схватила пожарное ведро, налила воды и сунула туда голову… Задница кверху… Никто и глазом моргнуть не успел! Парик, понятно, пропал…
В довершение ко всему Джиджи не утруждала себя поездками в метро и перемещалась по городу исключительно на такси. За общежитие не платила. Она задолжала агентству кучу денег, и все на нее уже махнули рукой. Но на съемки ее по-прежнему приглашали. В общем, Джиджи была полной противоположностью Кэсси Дилан.
Что касается вывешенных в холле «Правил проживания в общежитии», то Джиджи нарушала их с тем же постоянством, с каким Кэсси соблюдала.
«МУЖЧИНАМ ВХОД В ОБЩЕЖИТИЕ НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ. В КОМНАТАХ НЕ КУРИТЬ. СПИРТНЫЕ НАПИТКИ ЗАПРЕЩЕНЫ».
Джиджи дымила, как паровоз, глушила виски с содовой. В гости к ней приходили только мужчины.
«УВАЖАЙ СВОЮ СОСЕДКУ! СЛЕДИ ЗА ЧИСТОТОЙ, НЕ ОСТАВЛЯЙ ЧЕМОДАНЫ В КОМНАТЕ, УБИРАЙ ИХ В ШКАФ».
Джиджи не оставляла в комнате чемоданы, потому что их у нее попросту не было. Зато у нее было пять или шесть сумок, с которыми она приехала из Майами, и барахло из них валялось по всей комнате. Соседку, Кэсси, Джиджи явно не уважала.
«НЕ ЕШЬ ЧУЖИЕ ПРОДУКТЫ. ПОКУПАЙ СВОИ».
Кэсси покупала продукты и старалась все сразу съесть, потому что, если не успеешь, Джиджи не станет терять времени.
