кишели муравьями. Проступило еще несколько кровавых пятен: три новые раны появились на груди и две на руке. Отравитель чувствовал, как трескается кожа, намокает одежда. Яд распространялся по телу. Или это болезнь? Девон облизнул высохшие губы. На лбу выступил пот. Девон тряхнул головой. Раны постепенно заживали.
С грохотом врезаясь в скалы, Зуб продолжал стремительно падать. Девон крепко держался за оконную раму, обливаясь потом. Тело страшно чесалось.
Новые раны открывались одна за другой на груди, руках, спине, на лице. Девон знал, что это скоро заживет. Все раны затянутся.
Господин Неттл присоединился к мертвым на дне пропасти. Он починил костыль, который теперь утопал в костях и мусоре. Бродяга пробирался вверх по склону. Куски мусора до сих пор падали, хотя, судя по всему, худшее миновало и началось затишье. Дипгейт многообещающе сверкал над головой.
Душу Абигайль у него все-таки украли. Но бродяга испытывал некоторое облегчение, что дочь нашла себе временное пристанище в теле ангела. Дуреха всегда любила ангелов. Неттл отыщет душу после того, как найдет тело. Он вернет себе дочь: он же чертов бродяга. Бродяга может найти что угодно.
Мертвецы не обращали на Неттла никакого внимания. Они были слишком заняты свалившимися им на голову сокровищами: откапывали жестяные листы, обломки мебели, цепи и доски из-под костей и золы. Некоторые с криками делили добычу. Другие со слезами на глазах поднимали головы в сторону Дипгейта и молились. Ульсис умер, и они нашли себе нового бога. В конце концов, город дал им все.
Внезапно огромная тень закрыла сверкающий диск неба, воздух задрожал. Мертвецы тоже почувствовали и остановились, задрав головы. Тень росла, пока не заслонила собой свет. Они благоговейно простирали вверх костлявые серые руки, а темнота вокруг сгущалась.
Господин Неттл снова принялся за поиски и поплелся в гору. Нога страшно болела, а костыль тонул на зыбком склоне. Нужно найти Абигайль. Она еще здесь. Бродяга точно знал это, чувствовал всем своим существом.
Эпилог
Над головой раскинулось звездное небо. Сверкал тонкий серп луны. Они шли по широкому следу, оставленному древней машиной на пути от Блэктрона к Дипгейту.
– Прости, – сказал Дилл.
– Перестань просить прощения. – Рэйчел выдохнула слова вместе с облаком белого пара. – Ради бога, это я должна извиняться. Я должна была тебя защищать, а дала им убить тебя.
Воспоминания о смерти окутывал мрак, но Дилл чувствовал, что они остались в его памяти. Скоро он вспомнит.
– Я умер ненадолго, – ответил он Рэйчел.
По серебряным дюнам скользнула широкая тень. Мертвые пески, словно застывшее в движении море, тянулись до самого горизонта.
– По-твоему, отравитель выжил?
– Вероятно.
– А воронья чума?
Рэйчел пощупала повязки на боку.
– Стрела старая. Может быть, болезнь давно потеряла силу.
– А если не потеряла?
– Тогда ему здорово не повезло. – Рэйчел поморщилась, держась за бок.
– С тобой все в порядке?
– Проклятый врач! Ни одного шва не сделал ровно.
– Карнивал, – объяснил Дилл и посмотрел на черный силуэт, скользивший по звездному небу. – Вы были скованы, и Карнивал простояла всю операцию в палатке врача. Конечно, у него руки тряслись.
– Когда-нибудь снова наступит Ночь Шрамов.
Дилл не ответил и крепче обнял Рэйчел крылом, чтобы та согрелась.
– Куда мы пойдем? – спросил ангел. Рэйчел пожала плечами.
– К речным городам? Через море?
– А если у него нет конца? Я устану. Я не умею плавать.
– Я тебя научу.
– А если я не смогу научиться?
Рэйчел вздохнула.
– Дилл, держи голову выше. Ты всегда горбишься.
Какое-то время они шли в тишине.
– Дилл?
– Да?
– Тебя очень долго не было. – Рэйчел колебалась. – Я имею в виду, когда ты умер. – Она взглянула в глаза ангелу. – Ты что-нибудь помнишь?
Дилл задумался. Он остановился. Он вдруг вспомнил.
